Я летал для фюрера. Дневник офицера люфтваффе. 1939-1945 - [23]

Это происшествие сбило нас с толку. Несколько дней назад 4-е звено потеряло «Густав» при точно таких же обстоятельствах. Из других эскадрилий также приходили подобные сообщения.

Я стал с опасением поглядывать на мой самолет.

31 октября 1942 года

Несколько дней назад капитан Доленга назначен к ночным истребителям. Руководство возложено на меня.

Несмотря на плохую погоду, мы сопровождаем конвои с раннего утра, вместе с флотом.

В 14.14 пришло сообщение о том, что «бленхеймы» атакуют наш конвой. Через две минуты я уже в воздухе вместе с лейтенантом Герхардом. Наш дежурный патруль уже ведет бой. Командир звена, сержант Добрик, попросил о помощи. Топливо на исходе, и они должны вернуться на базу через несколько минут.

Я достиг места боя за несколько минут. К северу от меня товарищи ожесточенно сражаются с четырьмя «бленхеймами». Один вражеский самолет уже горит, через несколько секунд он упал в море. Остальные попытались скрыться в тумане. Я не потерял их из виду и приготовился атаковать «бленхейм» сзади.

Я дал длинную очередь из всех пулеметов и пушек и увидел, что у противника загорелся правый двигатель. Он стал резко падать в низкие облака и вскоре скрылся из виду, было видно только красное зарево После того как я приземлился, с нашего корабля сообщили, что они видели, как горящий «бленхейм» упал в море в секторе Антон-Квелле-три.

Это, наверное, мой — значит, я сбил свой второй самолет.

6 ноября 1942 года

12.00. Из штаба дивизии пришло сообщение о двух приближающихся «москито». В этот же момент зазвонил мой телефон. Лейтенант Kpамер (Kramer), дежурный офицер штаба дивизии,[14] спрашивает, смогу ли подняться в воздух при такой плохой погоде.

Я ответил, что не смогу. На высоте 30 метров сплошная пелена туч, видимость нулевая. Я не вижу даже другого конца летного поля. Извини, Крамер, но это невозможно. В такую дрянную погоду томми разобьются без нашей помощи. Дождь продолжается уже несколько часов — монотонно моросящий. Летчики бездельничают одни играют в карты или пишут письма домой другие спят в соседней комнате. Я отметил про движение «москито» на карте. Они летят в глубь территории рейха, к самому сердцу Гер мании. Через час пришло сообщение, что они над Берлином, и наши зенитчики открыли по ним огонь. У этих парней железные нервы. Полет в такую погоду — это не шутки. Телефон снова зазвонил.

— Пятое звено, лейтенант Кноке у аппарата.

На этот раз звонит полковник Хеншель,[15] командующий воздушными силами, прикрывающими побережье Северного моря.

— Какая у вас погода, Кноке?

— Ужасная, господин полковник. Видимость — несколько метров.

— Кноке, вам нужно взлетать, другого выхода нет. Мне только что звонил рейхсмаршал Геринг. Он в бешенстве. Почему мы не в воздухе? Для нас погода слишком плоха, а эти проклятые томми долетели до Берлина, вы не представляете, как я скажу это рейхсмаршалу? Эти «москито» должны быть уничтожены любой ценой. Вы поняли?

— Да, господин полковник.

— Кого вы намерены послать?

— Полечу я сам, вместе с сержантом Веннекерсом.

— Очень хорошо, желаю вам удачи.

— Спасибо, господин полковник.

Веннекерс и я — единственные пилоты в нашей части, которые имеют опыт полетов вслепую. Мы не первый раз поднимаемся в воздух в такую погоду.

Мы взлетаем в 13.30.

Я практически ничего не вижу. Проклятый дождь! Постепенно снижаясь, мы летим над самыми крышами домов, деревьями и линиями электропередач. Радиосвязь с землей нормальная. Лейтенант Крамер корректирует наш полет с земли.

Томми двигаются к северо-западу через Бремен.

Я взял курс к побережью. Погода над морем не лучше. Последние сообщения с земли говорят о том, что «москито» находятся в секторе Бета-Квелле-восемь, курс три-один-пять. Мы скоро их за метим, если будем смотреть в оба. Хоть бы дождь перестал! Мы смогли бы сосредоточиться на этих мерзавцах.

Время — 13.47.

Я совсем ничего не вижу. Это меня бесит.

База сообщает: «Вы уже должны их увидеть. Попробуйте чуть повернуть влево».

Я не ответил, передо мной неожиданно появилась расплывчатая тень. Это «москито».

Он тоже заметил меня, резко взял вверх и налево, чуть не зачерпнув крылом воду. Потом метнулся вправо, опять рванул влево.

Нет, нет, друг мой. Не так просто уйти от Кноке. Каждый раз, когда он уворачивался, моя очередь проходила у него перед носом.

Мы летим низко, очень низко, направляясь в открытое море. Мой томми оставляет слабый след. На полной скорости он идет курсом три-два-ноль. У него поразительно высокая скорость. Но мой добрый «Густав»[16] идет не менее быстро. Я у томми на хвосте. Веннекерс постепенно отстает. Такая бешеная скорость не под силу его самолету.

Я хочу открыть огонь с наиболее близкого расстояния, поэтому стараюсь приблизиться к нему. Медленно, почти незаметно я подкрался к томми. Закрыл крышки радиатора и приблизился к нему до 50 метров. Он прямо передо мной.

— Стреляй, Кноке, стреляй!

Я надавил обе гашетки. Очередь прошила его левый двигатель. Его самолет сделан из дерева, поэтому крыло загорелось и оторвалось. Через несколько секунд «москито» исчез в зеленых глубинах Северного моря.

Это мой третий.

На воде не осталось ничего, кроме масляного пятна. Я вытер пот с лица.