Я летал для фюрера. Дневник офицера люфтваффе. 1939-1945 - [16]

С сентября мы разместились на новой авиабазе на аэродроме Джевер. Теперь и штаб нашей авиагруппы расположился здесь.

8 февраля 1942 года

Острова в Северном море отрезаны от материка льдами. Кроме боевых операций, мы осуществляем экстренную связь между островами и материком. Мы доставляем почту и продукты, а в особых случаях перевозим штатских.

10 февраля 1942 года

Командование авиацией на западном направлении объявило общую тревогу.

Часть флота, находящегося за пределами территориальных вод, в Бресте, включая линкоры «Принц Евгений» и «Гнайзенау», несколько крейсеров и эсминцев, должны пробиться в Ла-Манш и дальше в Норвегию. Ожидается, что англичане постараются воспрепятствовать нашему флоту выполнить свою задачу.

В Ла-Манше разворачиваются сейчас такие активные действия, как во время боев за Англию. В истребительных авиаотрядах у Ла-Манша поддерживается круглосуточная готовность.

Флот вышел с базы.

Погода — хуже не бывает. Летать небезопасно, как для англичан, так и для нас.

Вечером мы переместились на аэродром недалеко от побережья Голландии.

11 февраля 1942 года

Туманное утро мешает нам взлететь, но к 10.00 видимость улучшилась. Мы сидим без дела часами, готовые к взлету. Мы должны быть готовы взлететь в течение минуты.

Поступают сводки с Ла-Манша. Как мы и ожидали, англичане атакуют, несмотря на очень плохие погодные условия. Они бросают в бой даже самые старые самолеты. Наши экипажи докладывают о боях с устаревшими британскими торпедоносцами типа «свордфиш». Вряд ли хоть один из этих самолетов вернется на базу. Британцы несут тяжелые потери, но продолжают упорное сопротивление. Наш старый противник еще раз демонстрирует свою храбрость. Над нашим аэродромом свирепствует буря, периодически проходят снегопады, и мы вынуждены отказаться от полетов.

12 февраля 1942 года

Наш флот достиг Па-де-Кале и находится вблизи Кале.

Британцы продолжают самоубийственные полеты. До сих нор ни одна попытка нанести удар по нашему флоту не увенчалась успехом. Однако их береговая артиллерия дальнего действия у берегов Дувра бьет но нашим кораблям, причиняя существенный ущерб.

Погода на нашей стороне.

Наши самолеты остаются на аэродроме.

13 февраля 1942 года

10.16. Боевая тревога!

Расчистка аэродрома, покрытого снегом, не заняла много времени.

Над морем наше звено подверглось массированным атакам томми. Они отправили в бой остатки своих «свордфишей». Британские летчики знали, что идут на смерть.

Наша задача — перехватить атакующие «бленхеймы». Видимость все еще плохая. Мы пытаемся хоть что-нибудь разглядеть сквозь туман. Море внизу покрыто волнами. Внезапно показались минные тральщики, и командир выпустил опознавательную сигнальную ракету. Нашим кораблям приказано открывать огонь по приближающимся самолетам.

Мой самолет качает порывами неожиданно налетевшего ветра. Крылья едва не задевают белые гребни огромных зеленых волн.

С базы постоянно передают данные о местонахождении противника. Чем дальше мы летим над морем, тем хуже становится качество связи. Мы находимся в воздухе уже 15 минут. Согласно донесениям с базы, можем в любой момент натолкнуться на «бленхеймы».

Я отрегулировал рефлекторные прицелы и подготовил оружие к бою. И вдруг увидел в тумане слева от меня какие-то неясные тени.

Это они!

Мы сразу перестроились. Каждый хотел первым встретиться с противником. Сержант Вольф идет рядом, шесть месяцев назад он стал моим ведомым. Он кивнул, сквозь плексигласовое окно я увидел его широкую белозубую улыбку.

«Бленхеймов» оказалось двенадцать. Нас тоже двенадцать. По одному на каждого. Один из англичан показался в моем прицеле, и я готовлюсь стрелять, пока он не заметил меня. Томми резко взял вверх, пытаясь скрыться в облаках.

Я последовал за ним, держа под прицелом. Огонь! Я нажал обе гашетки и увидел, как мои трассирующие снаряды прошили его левое крыло и попали в фюзеляж. Мы оба заложили крутой левый вираж. Я продолжаю жать на гашетки. Попал в его левый двигатель. Облако скрыло от меня происходящее. Томми скрылся в облаках.

Вдруг раздался грохот.

Кабина полна осколков, а прямо над моим плечом зияет огромная дыра. Туше! Я заметил, что снаряд попал в мое левое крыло.

Это опять «бленхейм», прямо впереди. Я открыл огонь и нырнул в облака.

Томми, летевший передо мной, превратился в огромную тень.

Я почувствовал запах гари. Сбросив скорость, я через несколько секунд снова увидел море.

А что, если мой самолет горит?

Я осторожно оглянулся. Крышка, висевшая за мной справа, была сорвана, разбито плексигласовое окно в задней части фюзеляжа. Моего томми уже не было видно. Запах гари все не пропадает. Проклятие! Что за чертовщина происходит?! Двигатель работает ровно, обороты не падают. Судя по приборам, все нормально. Что же горит?

«Бленхейм» серьезно поврежден, но, если ему повезет, он сможет добраться до английского побережья, в то время как я упаду в море, объятый пламенем. Хорошенькое дело!

Я сделал широкий поворот налево. По моим расчетам, следуя курсом 100, я смогу добраться до голландского побережья. Моих товарищей не видно. Я пытаюсь вызвать их по радио, но не получаю никакого ответа.