Я, которой не было - [52]
— Вы говорили, это несчастный случай.
Я снова киваю.
— Но вы ничего не рассказывали об обстоятельствах. И я, конечно, подумал, что это автомобильная авария.
Выпрямляюсь, чтобы выдержать удар. Мало ли что он подумал!
— И вы отчетливо дали понять, что тут все чисто. Никаких скелетов в шкафу.
Да. Это я помню. Сидя на этом самом стуле, ошеломленная и польщенная его предложением, я в самом деле заявила, что в шкафу у меня нет никаких скелетов.
Вот теперь он поворачивается. Смотрит на меня своими глазками-щелочками и медленно качает головой.
— И я поверил вам, МэриМари. Я подумал, вам можно доверять.
И я, думается мне. И я думала, что мне можно доверять.
Мари всегда лгала больше, чем я. В десять лет она врала просто безудержно.
Брошка-бабочка разломалась, но неправда, будто мама растоптала ее, когда на маму нашло. Брошка зацепилась за ветку и сломалась, когда Мари залезала в шалаш на дереве, устроенный Уве, первым заводилой в классе. Сам Уве лез впереди и не видел, что произошло, но как только узнал, что крылышко отломилось, слез и долго ползал в черничнике. Когда Уве позвал ее в шалаш? А, да как-то после занятий. И где же был этот шалаш? А, чур секрет.
И неправда, что, придя как-то из школы обедать после третьего урока, она услышала странные звуки в родительской спальне, и она не подкрадывалась на цыпочках и не подглядывала в полуоткрытую дверь и не видела, как родители копошатся в неубранной постели. Мама не была белая и полуголая, папа не держал ее одной рукой за шею, а другой не лез к ней в трусы, и они оба не замерли, услышав, как Мари вскрикнула. Мама не скатилась с кровати кубарем и не обвила Мари руками. Папа не швырнул ей вслед трусами и не захлопнул дверь. Нет, весь тот день до вечера она проплакала не из-за этого — а потому, что Тюссе попал под машину. Да, представьте себе. Ее котик. А разве она виновата, если в классе никто понятия не имел, что у нее был котик.
А еще неправда, что весь класс обернулся на нее, что все столпились вокруг и дразнили ее врушкой, а потом кидались снежками и ледышками. И Уве не пнул ее под зад тяжеленной пьексой. Наоборот. Он звал ее, просил, умолял остаться поиграть, но она сама отказалась. Ей захотелось немного побыть одной.
— Вы меня слушаете? — произносит Горный Король. — Слышите, что я сказал?
Киваю. Да, я слышу.
— Вы солгали. Вы — лгунья.
Он понизил голос, почти до шепота. Плохо. Нет хуже, когда он шепчет.
— Вы и теперь лжете? Вы правда не в состоянии говорить? А может, только притворяетесь?
Я качаю головой. Нет. Я не притворяюсь.
— Я вам не верю.
Он делает несколько шагов к столику. Поднимает «Экспрессен» и тычет в меня разворотом. Я зажмуриваюсь. Мари все стоит в парке Русенбада, не шевелясь и едва дыша.
Я снова качаю головой, но это бесполезно. Он еще больше понижает голос:
— Вы нас опозорили. И себя и правительство. Но себя все-таки больше.
Он выпускает газету из рук, и она, шурша, опускается на пол.
— Наверное, вы сошли с ума. Иногда мне так кажется. Вы иной раз так взвинчены, особенно когда разоряетесь на тему трафикинга и торговли людьми.
Я открываю рот и тут же его закрываю. Всего два месяца назад он сам произнес подобную речь насчет торговли людьми, причем назвал эту торговлю стыдом и позором сегодняшнего дня, работорговлей сегодняшнего дня, величайшей несправедливостью сегодняшнего дня, — но это вовсе не обязательно имеет какое-то значение. Два года назад стыдом и позором сегодняшнего дня были нарушения в области экологии. Потом — качество ухода за психическими больными. Теперь — преступность.
— Покажите медицинское заключение.
Он больше не шепчет.
— Заключение, приемлемо объясняющее ваши проблемы с речью. А не очередную писульку от психолога. А когда вы решите, что снова можете говорить, будьте добры дать интервью приличному журналисту и объяснить, зачем вы мне лгали.
Качаю головой. Нет. Он поднимает брови.
— Да. И только так. А там уж заодно разовьете тему и объясните, как все это соотносится с той историей с вашим мужем. И почему вы остались при нем, хотя он уже перетрахал пол-Европы.
Он отодвигает стул от письменного стола и усаживается.
— И только после этого можно будет думать, оставаться вам и дальше в правительстве или нет. А до тех пор вы считаетесь на больничном.
возможная расшифровка телепрограммы
Премьер склоняет голову набок. Эффект немедленный. Ведущий словно съеживается, словно делается на голову ниже.
— Да уж, Ларс, — говорит премьер и чуть покачивает головой. — Огорчительная история. Крайне.
Ведущий пытается распрямиться. Бесполезно.
— Но, предлагая Мэри Сундин пост министра международного сотрудничества, вы ведь знали, что увечье ее мужа связано с получением им платных сексуальных услуг?
Еле слышный вздох.
— Нет. Я не знал. Я все узнал только из СМИ.
— Ваша реакция?
Короткая пауза. Задумчивость.
— Разумеется, я расстроился. Главным образом за Мэри Сундин. Она профессионал в полном смысле слова и находится на крайне ответственном посту. А это ведь серьезное заболевание.
— То, что она потеряла способность говорить?
— Да.
— А вы в это верите?
Тяжкий выдох премьера свидетельствует о разочаровании. Нет, от серьезного политического журналиста он подобного не ожидал.
Роман «Апрельская ведьма» принес своему автору, писательнице и журналистке Майгулль Аксельссон, головокружительный успех во всем мире, а также премию имени Августа Стриндберга — главную литературную награду Швеции. Книгу перевели на пятнадцать языков, а тиражи ее на сегодняшний день исчисляются семизначными цифрами. В центре пронзительной современной драмы — переплетение судеб четырех женщин, четырех сестер. Первая из них с рождения прикована к постели, другая — успешный врач, третья — ученый-физик, четвертая — конченая наркоманка..
Майгулль Аксельссон — звезда современной шведской романистики. Еще в 80-е она завоевала известность журналистскими расследованиями и документальными повестями, а затем прославилась на весь мир семейными романами, в том числе знаменитой «Апрельской ведьмой», переведенной на пятнадцать языков и удостоенной множества наград.«Лед и вода, вода и лед» — современная сага с детективным сюжетом, история трех поколений шведской семьи с ее драмами, тайным соперничеством и любовью-ненавистью. Действие происходит на борту исследовательского судна, идущего к Северному полюсу.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.