Я - контрабандист - [17]
В одном месте к нам подошел парнишка кореец и на чистом русском языке произнес:
– Я вас уже спрашивал про обувь?
– Нет, не спрашивал. Спроси! – усмехнулся Олег.
– Есть спортивная обувь. Кроссовки.
Я посмотрел на друга, но не заметил, чтобы он обрадовался.
– «Рибок» есть? – спросил он без всякого интереса.
– Надо пройти в офис. Недалеко. Посмотрите образцы.
– Бесполезно ходить, – сразу отрезал Олег.
– Может, все же глянем? – предложил я.
В офисе, в строго обставленном помещении, двое сухоньких старичков, похожих на покойников, разложили перед нами с десяток пар кроссовок.
– Вот эти сколько стоят? Хау мач? – без энтузиазма выбрал Олег пару кроссовок «Рибок».
– Найн долляр. Итс ориджинал.
– Эдак я могу на Техасе покупать по восемь и три, а им продавать за восемь и восемь. И во Владик возить не надо! – расхохотался Олег. – Объясни им, – повернулся он к парню, – оригинал не нужен. Хотя это тоже вряд ли оригинал… Ориджинал ноу, – сам обратился он к старичкам, – онли имитейшн!
– Маленькая Корея скоро всю Россию одевать будет, – сказал Олег, когда мы снова оказались на улице.
Я помалкивал, испытывая неловкость оттого, что по моей инициативе потратили драгоценное время.
День уже клонился к вечеру. Пачки долларов заметно худели.
Вдоль всей улицы и в боковых узеньких проулках продавались всяческие кушанья. Прямо под открытым небом что-то жарилось, от чанов шел пар, распространялись аппетитные ароматы. Разноцветными горками красовались на лотках огромные яблоки, ярко-красная душистая клубника, бананы.
– Заходите, ребята, пивка попейте! – слышалось на каждом шагу, и из распахнутых дверей также несло чем-то съестным.
Но все это было не для нас. Олег был полностью поглощен совершаемыми сделками, я силился усвоить эту механику купли-продажи. Оба мы и не помышляли о еде.
Как я понял, основную часть денег необходимо было вложить за первые два дня, иначе магазинщики могут не успеть получить товар с фабрик, ведь судно стоит всего дня три-четыре. В том же случае, если какую-то сумму не истратить и привезти обратно, за нее все равно придется отдавать проценты кредитору, некоему Шмакину.
«НОРА»
Солнце уже опустилось за горы, когда мы поспешили обратно в порт. На пирсе возле нашего «Турбидита» возвышались холмы тюков и горные кряжи коробок. Вокруг суетились люди – коммерсанты таскали груз по трапу или прямо через борт забрасывали на палубу. Я не мог представить, чтобы весь этот Эверест товаров поместился в наш скромный по размерам теплоход.
– Это еще малая часть. Все дни по стольку же будут привозить, если не больше, – заверил меня Олег.
Электромеханик Гена (тот, что прятал доллары), в одной майке, так что торчали его могучие бицепсы, тоже швырял на судно мешки, на которых было выведено «Олег» с вывернутой буквой «г». Это были костюмы из «Катюши». Мы тотчас присоединились к нему и втроем поволокли мешки внутрь теплохода. Гена отпер одну из длинного ряда дверей.
– Сейчас увидишь мою норку, – хмыкнул Олег. – Еще ни одна таможня ее не обнаружила.
За дверью открылась крохотная комнатенка размером меньше туалета. Олег с Геной, встав на четвереньки, поколдовали и вдруг подняли железный лист пола. Под ним открылся ход с лестницей вниз, а там, внизу, куда я обалдело заглянул, тоже опустившись на четвереньки, – помещение кубов на сорок (по словам Олега).
Олег сбрасывал мешки вниз, а мы с Геной плотно, под самый потолок укладывали их, так чтобы не оставалось бесполезного пространства. Здесь чертовски воняло краской, воздух был застоявшийся, и с нас ручьями тек пот. Но я не обращал на это внимания, увлеченный работой, вдохновленный тем, что у нас такое классное помещение.
– Как же таможня про этот тайник не догадывается? – спросил я, когда мы с Геной вылезли наверх, чтобы отдышаться. – У них же должен быть план судна.
– Да, но на плане этого помещения нет, – ответил Олег. – Это мужики сами во время ремонта переоборудовали: переваривали танк и какую-то его часть прирезали к кладовке.
(Танком моряки называют огромную емкость с запасом воды.)
– И ты это полностью загружаешь?
– Еще и не помещается обычно. Еще электромастерская. А если и туда не войдет – на палубу, под чипсы. Здесь тоже, когда до верха набьем, закроем люк, а сверху привалим коробками с чипсами и лапшой. Дескать, здесь двадцать коробок, и все.
– Как-то чиф меня чуть не заложил, – подключился к разговору электромеханик («чифом» на судне именуют старпома). – Тут у нас, говорит, внизу яма. Я думаю: все, крышка! Но таможенник отвлекся, что ли, или не понял и пропустил мимо ушей. А я тем временем втолковываю: тут у нас «зип» – маленькая каморка, мы обычно в ней лампочки храним.
«А все-таки когда-нибудь могут и обнаружить», – подумалось мне.
КОКТЕЙЛЬ ДЛЯ МАДАМ
Закончив погрузку, мы с Олегом приняли душ, переоделись и, свеженькие, вышли к трапу. На берегу, на нашем и других судах, скопившихся в бухте, горели огни, играющие змейками на темной глянцевой воде. Впереди разноцветной россыпью мерцал уходящий к черному небу город. От его сияния освещалась даже вершина горы. С моря тянуло приятной прохладой.
– В «Голливуд»? – игриво подмигнул нам Гена.
«Грамотный и вдумчивый читатель, безусловно, оценит блестящий по мастерству и бесстрашный по психологическому анализу рассказ „Танечка“, написанный в самых лучших традициях русского реализма. Этот рассказ невольно напоминает страшный и печальный рассказ замечательного русского писателя Виктора Астафьева „Любочка“. Но не сюжетом… Разумеется, в обоих рассказах заметно сходство: в том и другом случае – изнасилование героини. Но какая разница в развитии фабулы! И ежели в рассказе В. Астафьева работает динамика, „экшен“, результат, то рассказ А.
Проводив жену в командировку, Жорж готов к «самым несусветным оргиям» и с этой целью приводит домой двух абсолютно раскрепощенных девиц. И они устраивают ему такую оргию!..Эту озорную историю невозможно читать и слушать без смеха, но при этом она еще и насквозь эротична!Книга адресована искушенному читателю, ценителю тонкой, психологической эротики.
Сборник повестей и рассказов питерского писателя Андрея Неклюдова «Звезда по имени Алголь» — это истории о первой любви, взрослении, взаимоотношениях подростков друг с другом и миром взрослых, написанные со знанием жизни, с юмором и большим уважением автора к своим героям.
Классический, казалось бы, вариант: жена уехала в отпуск, а затосковавший без женщин муж пригласил в гости подрабатывающую проституцией студентку. Однако просто секса Артёму мало, и он убеждает смуглую красотку «сыграть в любовь», притвориться, будто они не случайные партнеры на час, а настоящие любовники – пылкие и романтичные. «Сделай милость… скажи, что любишь меня, – просит он. – Скажи: Артёмчик, люблю тебя». А вот сможет ли он упросить жену сказать ему эти же слова?…Книга адресована искушенному читателю, ценителю тонкой, психологической эротики.
Что бывает, если человек после долгих лет встречает свою первую любовь, которую когда-то обожествлял, но которая теперь вызывает вполне земные желания? И к чему приведут их странные эротические игры, в которых тайно, оказывается, участвует еще и третье лицо?Книга адресована искушенному читателю, ценителю тонкой, психологической эротики.
Перед вами необычная – не только интересная, но и весьма познавательная – книга петербургского писателя Андрея Неклюдова, геолога по образованию, кандидата геолого-минералогических наук. Герой книги, старшеклассник Дима Ручейков, отправляется в настоящую геологическую экспедицию в Сибирь. Нетрудно догадаться, что его ждут непростые испытания и удивительные приключения. Но вместе с тем он узнает много интересного – о строении и рельефе Земли, о происхождении гор и впадин, о вулканизме и образовании руд, о вечной мерзлоте.
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
«Женщина с прошлым» и муж, внешне готовый ВСЕ ПРОСТИТЬ, но в реальности МЕДЛЕННО СХОДЯЩИЙ С УМА от ревности…Габриэле д'Аннунцио делал из этого мелодрамы.Уильям Фолкнер — ШЕДЕВРЫ трагедии.А под острым, насмешливым пером Джулиана Барнса это превращается в злой и озорной ЧЕРНЫЙ ЮМОР!Ревность устарела?Ревность отдает патологией?Такова НОВАЯ МОРАЛЬ!Или — НЕТ?..
Шестеро друзей — сотрудники колл-центра крупной компании.Обычные парни и девушки современной Индии — страны, где традиции прошлого самым причудливым образом смешиваются с реалиями XXI века.Обычное ночное дежурство — унылое, нескончаемое.Но в эту ночь произойдет что-то невероятное…Раздастся звонок, который раз и навсегда изменит судьбы всех шестерых героев и превратит их скучную жизнь в необыкновенное приключение.Кто же позвонит?И что он скажет?..
Перед вами настоящая человеческая драма, драма потери иллюзий, убеждений, казалось, столь ясных жизненных целей. Книга написана в жанре внутреннего репортажа, основанного на реальных событиях, повествование о том, как реальный персонаж, профессиональный журналист, вместе с семьей пытался эмигрировать из России, и что из этого получилось…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.