Я - истребитель-3 - [39]

— По ним! — повысив голос, указал рукой полковник.

Посмотрев, куда он указывает, заметил нечто лежавшее на дороге.

— Собаки что ли?

— Ну, почти, — уже спокойно ответил полковник, доставая бинокль из чехла: — Волки, стая проходила. Видимо спугнул кто-то… А ведь шла она от дубравы.

М-да, лопухнулся я. Это же надо. Похоже, кроме меня никто по сторонам не смотрел. Иначе как объяснить, что единственный кто смог рассмотреть разведку — это я. Все что, на дорогу пялились?

— Давно ушли? — рассматривая дубраву, спросил полковник.

— Да как мы открыли огонь, так сразу скрылись. Кстати, почему вы были против уничтожения жандармов?

Ответ был до гениальности прост. Фельдфебель этот успел сообщить что двигаемся мы к ближайшему городку, стоявшему на берегу довольно широкой реки, причем распростерся он на обоих берегах. Там перекинут мост, который мы могли под прикрытием фельдфебеля спокойно пересечь. Теперь этот план развалился, а других мостов и бродов в этих местах нет. Переправы были, да в начале войны их уничтожили. Немцам они были не нужны, хватало этого, поэтому не восстанавливали.

— У них рация была, — пробормотал я.

— Уверен?=- повернулся ко мне полковник.

— У четвёртого вещмешок характерных размеров был. И еще они раненого несли, там двое его переносили.

— Раненого? Хм, значит далеко не уйдут, — снова стал рассматривать дубраву полковник.

В это время подошел заинтересовавшийся Шатун.

— Чего обсуждаем? Мы тут уже минуту у всех на виду стоим. Сваливать пора.

— Да вот наш Соловушка советскую разведку обнаружил, обсуждаем.

— Переодетых в волков? — хмыкнул Шатун.

— Говорит настоящую, во-он там, где три березы выдвинуты из леса. Вроде там вошли в дубраву.

— Большая, не найдем, — сразу ответил Шатун. Прикинув наши шансы по размеру дубравы.

Казанцев сидел в люльке продолжая держать на прицеле уничтоженных немцев и с интересом слушал.

— Я их тоже видел, товарищ полковник. Семеро их было и раненый, — наконец признался он.

Достав карту, Шатун и полковник склонились над ней.

— Уйдут, — уверенно сказал Шатун.

— Да, через этот лес протекает река, разделяясь уже на две, уйти у них шансы есть, и немалые, — подтвердил полковник и еще раз ее осмотрев, ткнул пальцем в точку: — Двигаемся сюда!

— Есть, — козырнул я.

Мимо нас как раз протопали Степка и Толик с Далем, несших собранное вооружение и другие трофеи.

В это время я уловил какое-то движение у самой кромки деревьев. Полковник рядом укладывал обратно в планшет карту, Шатун возвращался в бронетранспортер, а я снова взял бинокль. Отличные линзы приблизили мне стоявшего на коленях и использовавшего ствол как укрытие человека. Это был Рябов, причем с биноклем.

— Лейтенант дайте мне карабин, быстро!

— Что? — спросил полковник, уже поворачивающий было к бронетранспортеру.

— Потом, — отмахнулся я.

Взяв протянутый карабин, он у Казанцева полулежал в люльке, и встав на седло мотоцикла, поднял руку с карабином и держал его несколько секунду в вертикальном положении, после чего два раза опустил со стороны приклада вниз.

— Они там? — стараясь не делать резких движений, спокойно спросил полковник.

— Рябов да, остальных не видел, — пробормотал я. Опустив карабин, через секунду снова поднял и проделал туже операцию.

— Не видно?

— Нет.

— Значит, не доверяют, — сделал логичный вывод Командир.

— Тоже верно. Лейтенант из машины, я к ним доеду.

— Отставить! Опасно, — не разрешил полковник.

— А я на ствол пулемета белую тряпку привяжу. Типа парламентёр, — ответил я. Казанцев уже покинул люльку и, сжимая в руках карабин, топтался рядом.

— Ну хорошо, если что, мы тебя прикроем. При стрельбе падай на землю и затаись. Понял?

— Да, — ответил я, привязывая к стволу поданную Казанцевым белую материю. Насколько я помнил, владельцы трех мотоциклов использовали ее как скатерть для принятия пищи на природе.

Полковник тоже осмотрел лес с помощью своего бинокля.

— Вижу двоих, один укрывается за деревом. Причем нарочито, чтобы можно было рассмотреть часть плеча и лицо. Второй за кустом в десяти метрах правее. Там куст шиповника шевельнулся.

— Я поехал, — садясь в седло, произнёс я.

— Будь осторожен племянник.

— Хорошо.

Заведя мотоцикл, я стронулся с места. По полю машина шла тяжело, пришлось включить ведущее и на люльке, проходимость, как и скорость сразу возросла. Больший расход меня сейчас как-то мало волновал.

Колосья уже выросшей пшеницы подминались мотоциклом, шелест погибающего урожая был слышен даже под ревом мотора.

До деревьев я добрался за минуту, не доезжая до опушки метров тридцать, остановился и заглушил мотор. Осторожно, не делая резких движений, отстегнул каску подбородком, снял и повесил на руль, потом снял очки и бросил в люльку. Шейный платок я снять не успел, кто-то невидимый ахнул:

— Сева? Суворов?!

— Привет, Вась, — откликнулся я.

— А я то думаю, кто это сигнал подаёт: «Путь свободен, противника нет». Ты с кем, там немцы?

— Не, разведка да сбитые летчики на трофеях, — одной фразой пояснил я.

— Черт возьми, — услышал я радостное изумление.

— Лейтенант, подойти можно? — поинтересовался я.

— Твои люди, держат нас на прицеле?

— Конечно. А как же иначе?