Я. Истории из моей жизни - [25]

Хопкинс ни словом не заикнулся о жалованье… о моем положении. Ничего. И, стоя там, в его кабинете, я думала: «Ну и ладно. Важно то, что я ему нужна. Он знает, что я от него никуда не денусь. Так зачем тогда тратить время на пустые разговоры об этом?»

Пьеса называлась «Эти дни». Автор — Кэтрин Клагстон. Мне предстояло сыграть в ней школьницу. Симпатичная роль. Там есть одна очень хорошая сцена, в которой директриса задает вопросы, а она, ученица, односложно отвечает: «Да, мисс Ван Ольстин… Нет, мисс Ван Ольстин». Очень спокойно. И при этом ни слова не говорит о девушке, про которую ее спрашивает директриса, то есть о главной героине, которую играла Милдред Маккой, — она совершила какой-то непозволительный проступок. В пьесе играла еще одна девушка — Мэри Холл, у которой тоже была очень хорошая роль. Она была смышленая, полненькая, веселая. Из Йеля.

Мы репетировали в Нью-Йорке и Плимутском театре. У Хоппи был свой собственный метод проводить репетиции. Все усаживались вокруг большого стола и читали пьесу по ролям. Снова и снова. И снова — от начала до конца. Пока все до единого окончательно не выучивали текст и не чувствовали, что пьеса полностью осела в их сознании. Потом — вперед галопом… Играть вприпрыжку. На сцене все вставало на свои места.

Такая манера работы над пьесой казалась мне тогда, равно как и сейчас кажется, весьма разумной. Вскочить с места с рукописью в руке и расхаживать по сцене, заглядывая поминутно в текст, — это всегда было для меня непостижимо. Я делаю это, но предварительно разучиваю роль. Мне кажется, что метод Хоппи, по которому мне пришлось работать в самом начале своей театральной карьеры, оказался для меня весьма благотворным. Если я знаю пьесу до начала репетиций, мне легче почувствовать, что следует сделать, чтобы сыграть ту или иную сцену. К тому же я заранее готова к тому, чтобы аргументированно спорить с режиссером… И текст к тому моменту сидит во мне. Многие актеры говорят: «О, но я не могу учить роль, пока не пойму, в каком направлении мне двигаться». Я лично никогда не видела в этом смысла. Это сродни тому, как если бы кто-то сказал, что не желает учиться ходить, пока не узнает, куда надо идти. В силу своей ограниченности я обязана учить роль. Потом моя интуиция подсказывает мне нечто вроде направления движения. Или режиссер. Не суть важно — кто… Стоите ли вы… Сидите ли вы… Просто: так слышит это публика.

Премьера «Этих дней» состоялась. Сначала в Нью-Хэвене, потом в Хартфорде, моем родном городе. Волновалась страшно. Потом в Нью-Йорке, в четверг вечером. Нью-йоркская премьера игралась в Корт-Театре на Сорок восьмой улице. Мы одевались вместе с Мэри Холл. Рецензии были вялые. Я удостоилась похвалы. Мэри тоже. В пятницу вечером все, казалось, были чуточку не в себе. Не я, конечно: ведь меня похвалили. Ясно же, что всякий разумный человек прочитал именно этот отрывок… Конечно, из всей статьи я удосужилась прочесть лишь этот единственный фрагмент. Мне казалось, что это большой успех. Я и подумать не могла, что впереди неприятные неожиданности.

— Ты видела объявление?

— Ужасно…

Я не понимала, о чем они говорят. Какое объявление?

Как раз перед тем, как мне выйти на сцену, один из рабочих сцены похлопал меня по плечу.

— Да не переживайте вы. Вы всегда можете найти себе другую работу.

— Что вы имеете в виду? — Смутно начинаю догадываться, о чем он говорит.

— В субботу мы закрываемся.

Все актеры набились в кабинет Хопкинса, чтобы выяснить, нет ли у него для них другой работы. Я подумала: ладно, он знает, где я живу, — если понадоблюсь, сам позовет.

И он позвал — в субботу вечером. Шуберт-театр, Нью-Хэвен, в воскресенье днем — дублершей Хоуп Уильямс.

Между прочим, за «Эти дни» он платил мне 125 долларов в неделю. Очень высокое жалованье для начинающего актера. Очень великодушно. Столько же платил и за «Праздник». Мы никогда не обсуждали этот вопрос.

Через несколько лет Хопкинс вспомнил, как в пору «Этих дней» он отправил меня, чтобы я купила себе костюм. Он хотел, чтобы я выглядела нормально. В магазине миссис Франклин в Филадельфии я заказала трикотажный костюм ручной вязки… за 175 долларов. Еще во время своей учебы в Брин Море мне хотелось иметь такой. Увидев счет, Хоппи сказал, что это на 25 долларов больше, чем он заплатил за все костюмы главной героини, но раз я так довольна своей покупкой, у него язык не поворачивается отчитать меня.

Я была всецело поглощена дублерской работой. Хоуп Уильямс играла блестяще — весь вечер. Обаятельная актриса с уникальной дикцией. С замечательным детским личиком. Кроме нее, в составе были Дональд Огден Стюарт, его жена Беатрис Стюарт (он позже женился на Элле Винтер, вдове Линкольна Стефенса) и Бэбс Берден. Все они были типичными нью-йоркцами по рождению, или воспитанию, или по тому и другому, вместе взятому. И очень доброжелательны ко мне. Я никого из них не знала по-настоящему близко, но они были такие душки. Спектакль имел большой успех в Нью-Йорке.

После моего участия в «Празднике» в качестве дублерши Хоуп, которое продолжалось уже две недели, мы с Ладди решили пожениться. В Хартфорд приехал мой дедушка, у меня было шикарное платье — из жатого белого бархата со старинной золотой вышивкой вокруг шеи и чуть ниже, на груди, и на рукавах. Я сказала Артуру Хопкинсу, что увольняюсь. Потом была свадьба — в хартфордском доме номер 201 на Блумфилд-авеню. С обеих сторон присутствовали семьи в полном составе.