У меня есть друг, который постоянно спрашивает меня, зачем я пишу эту книгу. Особенно после того, как я неоднажды часто утверждала: «Нет, это сугубо личное. Нет, об этом не следует рассказывать». Что же заставило меня изменить свою точку зрения? Сама не пойму. Но что-то все-таки заставило.
Мне кажется (не говорю, что уверена), что я всегда чувствовала в себе актрису, а в последнее время это беспокойное созданье, живущее во мне, не устает повторять: «Эй, что такое происходит? Что мы будем делать? Мы теряем время. Давай возьмемся за дело!»
Молчи! У меня от тебя голова болит. Я больше не стану прятаться за тебя. Кто ты, собственно? Ты — не я. Ты — «та большая-пребольшая красивая кукла». Ты — счастливый лотерейный билет. Ты просто родилась вовремя. У тебя была удачная наружность. У тебя был подходящий голос. Тебе везло. Ты не изменяла себе и стала богатой. Я рада, что у тебя все так здорово сложилось. А теперь — моя очередь.
О чем это ты? Кто я?
Ну, я — это я; я — это та самая сила, что стоит за спиной трона. Я — твой… твой характер. Так, кажется, это называется? Я — та твоя ипостась, что определяет твои поступки, твои принципы.
Я направляю твой корабль. Проще говоря — тебя. Ты мне надоела, и я, наверно, не смогу теперь использовать тебя с былой легкостью.
Правая нога беспокоит тебя, то бишь — болит. В 1982 году ты врезалась в телефонный столб. Недальновидный поступок. В тот момент, когда ты рассуждала о той верфи на юго-восточной окраине Сейбрук Пойнт. Слушай, ведь это больно! Но, слава Богу, хоть не пришлось ее ампутировать. Да, конечно, с тех пор твоему телу трудно соблюдать равновесие, — а теперь вот и спина болит.
Боже, чего ждать? Свое тело ты воспринимала как нечто раз и навсегда данное. Благо, оно у тебя сильное. О да, те две операции на плече… Я правильно выразилась? Да, конечно, правое бедро искусственное. Когда полетело? В 1973-м.
О, это было так давно.
Да, тебе повезло — та операция действительно оказалась удачной. О черт, какая ж ты везучая! Ты видишь! Ты слышишь! Можешь ездить на велосипеде! Можешь возиться в саду! Ну да, стоя на коленях, но зато, согласись, никакой суеты! Куда торопиться, коль скоро ты на коленях?
Как бы там ни было, я — часть твоего характера. Вряд ли ты когда-либо сознавала, насколько я важна. Я всегда подстраховывала тебя. Объясню, что это значит: я появляюсь тогда, когда ты принимаешь неудачное решение, и вот тут-то дело, которым ты занимаешься, не дает результата. Вот тут-то я и стараюсь оправдать тебя.
Знаешь, кто я на самом деле? Я — это то мое, чем одарили меня родители. И, осознав это, я сразу поняла, почему вдруг мне захотелось написать эту книгу. Мне было важно, крайне важно выяснить, в чем глубинная подоплека всего этого. Той части материи, которая может развиваться во всех нас и ждать своего часа. Вот какая мысль посетила меня вдруг. Как она во мне родилась? Как у меня достало мозгов выдюжить «Озеро» — и провал в самом начале моей кинокарьеры — в ту пору, когда я считалась кассовой отравой? И как я развила в себе эту способность к здравомыслию? Ведь именно оно позволяет держаться на плаву. Мне могут сказать: «У тебя было достаточно денег, чтобы не пойти ко дну». Да, было. Но одни только деньги не решают дела. Я бы не умерла с голоду, однако же они меня не застраховывали и от поражения.
Выясним, где ты совершала ошибки и как исправляла их.
Например, «Озеро». Я позволила Джеду Харрису, продюсеру, помыкать собой. Я понимала это и не дала отпора. Я не сказала: «Послушайте, моя задача — обеспечить вам успех, и, если вы велите мне быть размазней, я буду ею». И я вела себя как размазня.
Мое участие в «Озере», испытание, которое я выдержала, имели для меня большое значение. Я научилась с решимостью говорить: «Выслушайте меня. Я виновата».
И фильмы. Так же по-дурацки я заставляла себя говорить: «Да — хорошо» — вместо: «Нет — мне это не нравится».
Я научилась ответственности — каждый из нас должен учиться ответственности.
Вот так-то. Живи, исходя из своих возможностей.
Что же тут поделаешь! И вот видите, чем я теперь занимаюсь и почему? Пишу историю моей жизни. Я подошла к этому. Куда же деваться? Именно поэтому — надо заметить — люди, вероятно, и пишут свои автобиографии.
Но прежде чем вы начнете ее читать, я обязана предупредить, что книга эта не следует законам жанра. Говоря «история», я имею в виду события, случившиеся в моей жизни. Говоря же «истории», я, в общем-то, имею в виду кинокадры — те или иные, — и только.
Это было так чертовски давно — тот стремительный спуск по лестнице в спектакле «Супруг воительницы». Разве я могла себе представить, что когда-нибудь в будущем задамся вопросом: смогу ли спуститься по лестнице, по этой чертовой лестнице, и притом не упасть на ней? Что значит — «жить»?
Теперь мы подходим ко Мне.
Думаю, мне следует признать, что я до чрезвычайности эксплуатировала это тело: эту спину, эти ноги и так далее. Я заставляла их работать в жесточайшем режиме, и они совершали настоящие подвиги. У меня нет повода упрекнуть их в том, что они хоть когда-нибудь отказывали. Они здорово послужили мне. Они устали.
