Я иду тебя искать - [52]
— Да ладно, не оправдывайся, — хмыкнула Наталья. — Пиво тоже для детей от шести месяцев до года?
— Пиво для папы.
— Он что, к тебе тоже ходит? — Денис поднял голову, в голосе его звучал неподдельный интерес.
Я обреченно кивнул.
— А ветчину кто сожрал? — продолжала допытываться Наталья. — Папа или дитя?
— Какая разница? — пробубнил я. — Папа, он же как дитя. Впрочем, ветчину утром сожрал Гриша. Я как-то забыл. Знаете… — Я запнулся, подбирая слова. — Гриша, он такой узкий, субтильный, почти бесплотный, как будто у него внутри ничего нет, даже внутренних органов. Но это видимость. Обман. Он очень прожорливый. Оч-чень!
— Знаю, — кивнул Денис. — Лучше бы он был круглым, как папа. По крайней мере было бы ясно, чего от него ждать. Папа-то свои мясные излишества оправдывает по полной программе. Его аппетиты поражают. Лучшие умы современности могли бы биться над этим выдающимся явлением.
Я задумался. Денис как будто ответил на мои давние мысли. Гриша казался мне неадекватным самому себе. Он был одним из тех, от кого ждешь очень определенных реакций и действий. Ну, к примеру: слабый физически, он, по идее, должен был быть слабым и морально. Так раньше и было. Он всегда оправдывал ожидания. Оправдывал, оправдывал, а потом — бац! А чемоданчик-то, оказывается, со вторым дном. Он был оборотнем, наш Гриша, вон оно что. Такой никчемный, хлипкий, клеклый, а жилы из других тянул — будь здоров! И сам на поверку оказался свитым из корабельных канатов. Такой добрый, чувствительный, сентиментальный, но мог зашибить тебя на полном скаку, если гнал на помощь кому другому. Зашибить и не оглянуться. Вот и внешняя его субтильность не оправдала предположений. Гриша мог голодать при Жене. Но в моем доме он всегда трескал в три горла, причем последнее время почему-то без спроса.
Видимо, слово «оборотень» я проговорил вслух. Денис встрепенулся.
— Оборотень? — переспросил он. — Ты тоже так о нем думаешь?
— Оборотень? — язвительно переспросила Наталья, тоже вскидывая голову. — Да все вы, мужики, оборотни проклятые! Гриша… Да Гриша святой среди вас! — В голосе ее звучала нарастающая необъяснимая злость. Мы с Денисом одновременно подняли на нее глаза, одновременно отвели, как будто увидели что-то болезненно-обнаженное, и, ничего не понимая, переглянулись. Что с ней? Между тем Наталья говорила все громче и громче: — Гришу упрекнули! А обезьяну свою, Виктора, не упрекнули? Нет? Что он привез эту… эту… — На ее лице появилась брезгливая гримаска. — Девку! И ведь знал, что мы все здесь! И что Ольга здесь, тоже знал! И не постеснялся, нет! — Она уже почти кричала.
— Да тебе-то что? — спокойно спросил Денис.
Я смотрел на Наталью во все глаза. Никогда еще я не видел ее в таком возбуждении. Обычно она безупречно владеет собой. Брезгливая гримаска не сходила с ее лица. Мне стало неприятно. Почему девчонка «эта»? Почему «девка»? Мне лично девчонка понравилась. Хорошая девчонка. Никакая не «эта». И вообще — как можно судить о человеке, видя его первый раз? Только потому, что девчонка пришла в чужую мужскую квартиру за своими вещами? Ну и что? Мало ли какие у нее были отношения с Нашим другом? Кому до этого дело? Что мы вообще об этом знаем? Все-таки Наталья — баба мещанская на чайник. Я всегда это знал.
Наталья не унималась:
— Слава Богу, Ольга теперь с ним угомонится! А то смотреть противно, как она вокруг него скачет!
У Дениса дернулся угол рта.
— А на Гришу тебе смотреть не противно? — очень холодно, даже высокомерно, поинтересовался он. — Как он вокруг Жени скачет?
— Женя? Женя?! — Наталья уже кричала так, что мне пришлось встать и задвинуть перегородку между кухней и гостиной. — Женя ваша сука! Женя ваша всех в грязи вываляла и рада! Женя ваша подстилка! Порядочные люди таким, как она, руки не подают! На порог не пускают!
— Ну, если порядочные, то коне-ечно, — протянул Денис.
Я посмотрел на него с пониманием. Хотя… В принципе Наталья права. Если смотреть со стороны, поверхностным взглядом, Женя каждый день, каждый час каждым своим движением, каждым жестом нарушала границы дозволенного. Как будто ставила дьявольский эксперимент над человеческой натурой. Я знаю людей, нарушающих границы дозволенного. Такими людьми движет обычно азарт или желание бросить вызов общественному мнению, проверить себя, преодолеть запреты, раскрыть тайну. Мало ли причин. Их будоражит риск. Область их игры обычно довольно узка. Бизнес. Любовь. Экстрим. Обойти на повороте конкурентов. Переспать с лучшей подругой жены. Забраться черт-те куда и не сломать шею. Женя с ее бытовой заземленностью, крепко стоящая на мускулистых ножках с хорошо развитыми икрами, нарушала границы дозволенного в области кухонных интересов и коммунальных бытований. И это было немыслимо. Потому что непонятно. Как можно не выбирать выражений, когда просто говоришь с людьми? Вернее, употреблять ТАКИЕ выражения? Так прямо, грубо и откровенно выражать свои желания? Так наотмашь бить мнением? Не извиняться за сказанное? Не стесняться? Совсем не знать о существовании приличий? Как будто испытываешь людей на прочность, на терпимость, на порядочность. Есть же вещи, о которых нельзя напрямую, которые требуют деликатности. Как можно выгнать взашей прямых наследников и водвориться в квартире, на которую не имеешь никаких прав? Ладно опасно. Но ведь непристойно! Приличные граждане так не делают! Но Женя не была порядочной. И непорядочной тоже не была. Она не нарушала нравственности. Она оперировала понятием «нравы». А нравы — так считала Женя — у всех одинаковые. Приличным людям тоже охота хорошо жить, только они прикрываются тряпьем благопристойности, за которой прячется двойная мораль. Надо отдать должное Жене — сама она по крайней мере была честной. И потому действовала в лоб. Она не чувствовала и не понимала, что такое хорошо и что такое плохо. Не ведала добра и зла. И в этом смысле была не хуже собственного ребенка. Чистое дитя. Женя выставила нас дураками. Ну и что? Сами виноваты. Нельзя выставить дураком человека, который таковым не является.
«Мадам танцует босая» — первый из серии проникновенных и захватывающих ретророманов Ольги Шумяцкой и Марины Друбецкой. Авторы пишут о России, в которой длится Серебряный век, кинематограф и фотоискусство достигают расцвета, в небе над столицей плывут дирижабли, складываются чьи-то судьбы и разбиваются чьи-то жизни.В основе сюжета — любовный треугольник: гениальный кинорежиссер Сергей Эйсбар, в котором угадываются черты Сергея Эйзенштейна; юная раскованная фотоавангардистка Ленни Оффеншталь и кинопромышленник Александр Ожогин.
Мышка, Мурка и Мопси.Три весьма современные молодые женщины, на наш отечественный лад разыгрывающие собственную комедию под названием «Секс в большом городе», а иногда — «Выживание в большом городе».Одна, перестав быть примерной женой, читает лекции горстке восторженных пенсионеров...Другая, в неуемном желании прославиться, во что бы то ни стало хочет пробиться на попсовый Олимп...Третья... то, что делает третья, — неописуемо!..Читайте. Смейтесь... над собой!
Захватывающий рассказ о России, которой не было… 20-е годы прошлого века, большевистский заговор раскрыт, стране удалось избежать революционных потрясений. Однако мятежные страсти XX столетия разыгрываются на площадке кинематографа — новейшего и грандиозного искусства, оказавшегося в эпицентре событий эпохи.В романе «Продавцы теней», словно в неверном свете софитов, затейливо переплетаются жизнь и киноистории, вымысел и отражение реальности — строительство «русского Голливуда» на Черноморском побережье, образы известнейших режиссеров и артистов.
Мурка, Мышка и Мопси, с которыми читатель познакомился в книге «…И другие глупости», на сей раз решили пуститься в путешествие по Италии. За восемь дней они не только потеряют вещи, перепутают поезда, приедут не в тот город и попадут на подпольный маскарад, но и встретят восемь очень разных мужчин. Однако поиски идеала не увенчаются успехом. А дома, в России, героинь будут ждать слегка подзабытые, но любящие мужья.
Мурка, Мышка и Мопси — три закадычные подружки. У них есть все, что нужно для женского счастья: мужья, дети, работа, дом и домашние животные. Чего же им не хватает? Почему так самозабвенно они ищут приключений на собственную голову и пускаются в любовные авантюры, а попав в переделку, тут же бросаются друг друга спасать? Ироничная повесть о современных горожанках.
Талантливая фотоавангардистка Ленни Оффеншталь пытается залечить душевные раны — снова любить и быть любимой. У нее был жаркий, страстный роман с известным режиссером Сергеем Эйсбаром (в котором угадывается Сергей Эйзенштейн), а теперь на нее засматривается мятежный поэт Новой России… Маяковский!Сердце Ленни как воздушный шар. Ветер перемен гонит его то в одну сторону, то в другую. А счастье так близко…
Семья — это целый мир, о котором можно слагать мифы, легенды и предания. И вот в одной семье стали появляться на свет невиданные дети. Один за одним. И все — мальчики. Автор на протяжении 15 лет вел дневник наблюдений за этой ячейкой общества. Результатом стал самодлящийся эпос, в котором быль органично переплетается с выдумкой.
Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Вячеслав Пьецух (1946), историк по образованию, в затейливых лабиринтах российского прошлого чувствует себя, как в собственной квартире. Но не всегда в доме, как бы мы его не обжили, нам дано угадать замысел зодчего. Так и в былых временах, как в них ни вглядывайся, загадки русского человека все равно остаются нерешенными. И вечно получается, что за какой путь к прогрессу ни возьмись, он все равно окажется особым, и опять нам предназначено преподать урок всем народам, кроме самих себя. Видимо, дело здесь в особенностях нашего национального характера — его-то и исследует писатель.
Ведущий мотив романа, действие которого отнесено к середине XXI века, — пагубность для судьбы конкретной личности и общества в целом запредельного торжества пиартехнологий, развенчивание «грязных» приемов работы публичных политиков и их имиджмейкеров. Автор исследует душевную болезнь «реформаторства» как одно из проявлений фундаментальных пороков современной цивилизации, когда неверные решения одного (или нескольких) людей делают несчастными, отнимают смысл существования у целых стран и народов. Роман «Реформатор» привлекает обилием новой, чрезвычайно любопытной и в основе своей не доступной для массовой аудитории информации, выбором нетрадиционных художественных средств и необычной стилистикой.
У Олега было всё, о чём может мечтать семнадцатилетний парень: признание сверстников, друзья, первая красавица класса – его девушка… и, конечно, футбол, где ему прочили блестящее будущее. Но внезапно случай полностью меняет его жизнь, а заодно помогает осознать цену настоящей дружбы и любви.Для старшего школьного возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.