― Но благодаря этой, как ты говоришь, клетке, я до сих пор жив, няня. Твой муж ― молодец, жаль, что я так и не смог стать его учеником ― магии во мне, увы, нет ни капли. А ведь так мечтал об этом. Кстати, как его здоровье? Давненько я не навещал старого ворчуна…
Она побелела, её и без того сморщенное личико, казалось, стало ещё меньше.
― Ты опоздал, Барри. Во время попытки переворота он защищал твоего отца, и какому-то мерзавцу удалось расколоть его старый плешивый череп, ― она закрыла голову натруженными руками, оплетёнными выпуклыми венами, и тихо заплакала, ― его похоронили вчера вместе с остальными защитниками, всех предали огню, я даже оплакать старика не успела…
Я молча обнял сухонькое тело няни и погладил её по седым волосам.
― Прости, что проспал, мне было так плохо…
Она вытерла лицо рукавом и кивнула.
― Не вини себя, малыш, знаю о твоей потере. Переживаешь о маленьком Али? Такой был славный мальчик и так искренне тебя любил.
От этих слов моё лицо перекосило, и няня посмотрела на меня с испугом.
― Что не так?
Я взял себя в руки и снова её обнял.
― Не обращай внимания, няня, всё в порядке, ты права. Никак не могу его забыть: он был моим единственным другом и помощником, ― я замолчал, чтобы нечаянно не добавить: «А также отменным лжецом, который мог в любой момент убить меня».
Но промолчал, склонив голову в знак траура по погибшим.
Няня осторожно погладила меня по плечу:
«Твой отец уже выбрал тебе нового помощника. Его зовут Гай, он был последним учеником моего бедного муженька. Очень способный мальчик. Правда, характер у него… Ну да ладно, надеюсь, вы привыкните друг к другу».
И она крикнула:
«Эй, противный мальчишка, заходи и познакомься со своим будущим Господином. А заодно помоги ему натянуть проклятые доспехи. С сегодняшнего дня это твоя обязанность».
Не знаю почему, но при этих её словах моё сердце вздрогнуло, предчувствуя неизбежные перемены. Душой я всё ещё был с Али, и даже его неприятные «откровения» не могли вырвать образ друга из моей души. А Гай… Я был наслышан о нём и даже один раз сам с ним столкнулся. Никто за всё время не сказал о нём доброго слова: «наглый, насмешник, зловредный, вор, как таких земля держит» ― и это не самые плохие выражения из тех, которыми его награждали люди.
Дверь открылась, и он появился на пороге, даже не отвесив мне положенного поклона, не произнеся приветственных слов. Просто встал, скрестив руки на груди и уставившись на меня своим насмешливым взглядом, от которого я, одетый только в ночную сорочку, покраснел.
Мне недавно исполнилось шестнадцать. Он был на пару лет старше, но во взгляде этих прищуренных хитрых глаз я сразу прочитал нескрываемое превосходство. Словно это он был наследником княжеского титула, а я ― нищим попрошайкой, которому повезло родиться с магическим даром, позволившим стать учеником придворного мага.
Найти большую противоположность милому, застенчивому Али было просто невозможно. Я увидел в этом высоком, худом, взлохмаченном подростке с необыкновенными для наших краёв огненно-рыжими волосами и бледной, словно девичьей, усыпанной веснушками кожей, серьёзного противника, с которым мне предстояло провести бог знает сколько времени. В его кривой ухмылке без труда читалось: «Нам никогда не стать друзьями. Ты, Барри, ещё пожалеешь, что родился на свет…»
Мне показалось, что он ненавидит меня только за то, что я ― княжеский сын, больной человек, с которым ему придётся не только возиться, но и подчиняться моим приказам. И всё это вместо того, чтобы заниматься так обожаемой им магией. Даже не зная меня, он уже осудил и вынес свой приговор ― «виновен и должен страдать».
Я решительно посмотрел Гаю в глаза, давая понять, что таких как он ― полон замок, и меня насмешками не испугать. Да, мне не повезло, потому что кто-то очень ненавидел моего отца, сделав из меня инвалида, но это не сломало мой дух и не заставило опустить голову. Во всяком случае, по этой причине…
Он меня понял и довольно хмыкнул, предвкушая развлечение. Но повеселиться ему не позволил громкий голос няни.
― Ну что уставились друг на друга как два бестолковых барана? Гай, теперь головой отвечаешь за этого мальчика, и имей ввиду ― ты не можешь с ним вести себя так, как привык ― он твой Господин, заруби себе это на носу. А ты, Барри, повзрослей, наконец. В жизни не все такие добрячки, как твой любимчик Али, большинство людей всегда будут относится к тебе с недоверием. Ты должен доказать, что достоин уважения. И я точно знаю, что ты можешь это сделать…
Я согласно кивнул и обратился к замеревшему «новому помощнику», беря инициативу в свои руки:
«Подойди ко мне, Гай. Помоги принять утреннюю ванну, а потом надеть доспехи. В этом нет ничего сложного, просто мне самому неудобно их шнуровать».
Сказав это спокойным голосом, чтобы не показать, насколько меня трясёт от волнения, я подошёл к ширме, расписанной прекрасными птицами и цветами, отодвинул её, открыв размещённую прямо в полу наполненную горячей водой ванну, и, сбросив на пол рубашку, обнажённый, как ни в чём не бывало махнул ему рукой. И ухмыльнулся, так же как он, видя, как у не ожидавшего от меня подобного поступка насмешника вытянулось лицо.
