Я и ты - [20]

Я убит подо Ржевом,

В безымянном болоте,

В пятой роте,

На левом,

При жестоком налете.

Павлов же родился в этом городе. Ему было двенадцать, когда началась война, а в шестнадцать паренька наградили медалью «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Среди многочисленных правительственных наград Сергей Павлович ее особо ценил.

…Литва бурлит, жаждет золотых медалей, национальный же вид спорта. А полковник Гомельский, ежу понятно, отстаивает армейские интересы. В Москву на переговоры отправляется целая делегация, ее усиливают высоким чиновником из республиканского правительства. Гомельский вне себя, нервы, как натянутая струна, доказывает, не в местничестве дело, можем потерять для литовского, советского, всего мирового баскетбола блестящего мастера. Литовцы стоят на своем.

Какие это были классные матчи! Что первый, победный для «Жальгириса», в Каунасе, что оба последующих в Москве. С одной стороны Сабонис и его великолепные партнеры Йовайша, Хомичюс, Масальскис, с другой боевая армейская гвардия – Мышкин, Тараканов, Лопатов, Ткаченко… Специалисты утверждали, что по накалу, мастерству они ничуть не уступали матчам в NBA. Хоккеисты уступили свой Дворец спорта в Лужниках, но, казалось, под его сводами так и продолжает витать дух непримиримого соперничества ЦСКА со «Спартаком». К сожалению, худшие предположения сбылись – без травмы у Сабониса не обошлось. И хотя, завершив карьеру в «Жальгирисе», он продолжил ее сначала за океаном в «Портленде», а затем в мадридском «Реале», к огромному огорчению, это был уже не тот Сабас. Знаменитый литовец так и не смог восстановить свои былые кондиции.

…Когда с детьми мы как-то пересеклись с Гомельским в доме отдыха на Клязьме и Яковлевич вернулся к этой истории, глаза его повлажнели.

– Михей, ты же меня давно знаешь, я ведь этих литовцев люблю как своего Кирюшу. Простить себе не могу, что так случилось, видит Бог, я не хотел, – уже не слезинки, а слезы текли по его гладко выбритому лицу.

И смех, и слезы, и любовь. В этом случае было не до первой составляющей известной формулы жизни, и в другом, отделенном годами, – тоже, хотя сейчас вся та ситуация нагнетания ужаса и страха выглядит мышиной возней и ничего, кроме смеха, вызвать не может. Если бы не Александр Яковлевич, я бы ни за что не проник на матч нашей команды с израильской на Всемирной Универсиаде-1973, даже не узнал бы, где он проходил. Израильская делегация существовала для всего мира, кроме нас. Упаси Бог упомянуть о ней. Ну, нет ее и все, полная изоляция. Ни строчки не напиши, ни слова по радио не скажи. Место встречи было покрыто мраком политической ненависти и какого-то психоза (с чего вдруг? почему?), держалось в страшной тайне, и изменить его никак нельзя было, Гомельский тоже молчал, только позвонил мне по телефону и назначил свидание у гостиницы «Советская».

– Яковлевич, вы меня в «Яр» приглашаете цыган послушать? В честь чего, что отмечаем?

– К цыганам заглянешь в следующий раз с кем-нибудь другим, а сейчас топай за мной и ни о чем не спрашивай, – обрезал он меня.

Мы и потопали до… игрового зала ЦСКА. Родимый ты мой, сколько раз я писал отсюда отчеты с матчей армейцев. Ну и выдержка, дорогой Александр Яковлевич, весь путь не проронили ни слова, даже не намекнули. Аккредитации было явно недостаточно, и на каждом кордоне Гомельский предъявлял еще пропуск на двух человек. Секрет раскрылся, когда из ближней к входу раздевалки появилась команда Израиля. Эх, предоставить бы этому поединку лужниковскую площадку, арену забили бы под завязку, как на встречах ЦСКА с «Жальгирисом». А здесь от силы без толкотни умещалось человек двести зрителей. Ясно было, испугались: а вдруг набегут тысячи этих с… пятым пунктом.

Кстати, Израиль был не одинок, табу негласно было наложено и на общение с Донной де Вероной, знаменитой американской пловчихой, олимпийской чемпионкой. Красавица блондинка с аккредитацией от одной из телекомпаний США впала в немилость, что-то там буркнув про замкнутость нашей жизни, никак не выберемся из-за железного занавеса… А мы взяли и прорвали его. Де Верона для аккредитованной прессы организовала вечеринку, для чего зафрахтовала прогулочный речной пароход, говорят, чуть ли не сама все оплатила. Приглашения получили и мы, и, хотя нам мягко так намекнули, а то и вовсе рекомендовали отказаться, повеселились вместе со всеми на полную катушку. Политики минимум, зато по максимуму было разной выпивки и закуски, и, знаете, градус объединения двух существовавших тогда мировых систем оказался довольно высоким…

Мечта детства – «Уэмбли»

Все хорошо, прекрасная маркиза, но до «Уэмбли», той самой голубой своей мечты с детства, я когда-нибудь доберусь? Добрался. Можно было, конечно, воспользоваться олимпийским автобусом для аккредитованных, но я предпочел метро, решил, что быстрее, и пожалел. Удовольствие передвигаться по таким зачуханным задворкам было еще то, это вам не путешествие в Лужники, не станции «Спортивная» или «Воробьевы горы», какие-то обшарпанные платформы, лестницы и вестибюли. Нет, меня не переубедить: московское метро – лучшее в мире. Употребил слово «обшарпанные» – и засмеялся, но это не тот случай, когда смех без причины – признак дурачины. Причина была.