Я и оборотень - [54]

— Потому что ведьма эта будет проклята и умрет во время родов. Так случилось с моей матерью. И я не могу допустить, чтобы злой рок коснулся еще и моего ребенка.

Гордей молчал какое-то время, разглядывая меня, а потом попросил:

— Расскажи…

Я поняла, что должна рассказать ему все с самого начала, откуда пошло это проклятье. Впрочем, рассказ мой не занял много времени, и очень скоро Гордей знал все — теперь у меня от него не было тайн. Разве что, на душе моей стало еще более погано.

Еще сколько-то он продолжал молчать, осмысливая все, что услышал. И все это время он крепко держал меня, не давая улизнуть.

— А тебе не кажется, что ты не в праве оспаривать то, что велят тебе твои духи? — жестко произнес Гордей, а я почувствовала себя совершенно несчастной.

— Что же мне тогда делать? — с мольбой посмотрела я на него.

— Довериться судьбе, как в свое время сделала твоя бабушка.

— Но моя мама умерла в расцвете сил!

Неужели он не понимает, что я пытаюсь втолковать ему?!

— Послушай, девочка, — нежно обнял он и прижал меня к себе. Биение его сердца немного успокоило, позволило мне воспринимать его слова лучше. — Я гораздо старше тебя и многое повидал на своем веку. Знаю я и что такое проклятье, потому что и мой род оно не миновало. Но, если есть проклятье, то должен быть и способ снять его. В этом я тоже уверен! И мы с тобой вместе найдем этот способ. Но ты не должна лишать шанса появиться на свет новой жизни.

Что же мне делать? В глубине души я понимала, что Гордей прав. Но я до такой степени привыкла этого бояться, так настойчиво внушала себе, что никогда этого не случится, что сейчас растерялась окончательно.

— Просто положись на судьбу и не перечь ей, — тихо проговорил он. — А я помогу тебе…

— Ты всегда будешь рядом? — посмотрела я на Гордея, заглянула в такие добрые сейчас его глаза.

— Пока ты этого будешь хотеть, — кивнул он.

Большего и не нужно было. Я услышала все, что хотела. И такой прилив благодарности испытала, что первая прижалась к его губам. А когда поцелуй перерос в более страстный и глубокий, а руки Гордея освободили меня от полотенца, я поняла, что истосковалась по близости с этим мужчиной, что хочу его прямо сейчас. И в тот момент все посторонние мысли улетучились. Разве что перед тем, как отдаться страсти, я подумала, что судьба — не всегда злодейка и моя сейчас на моей стороне.

Глава 20

— Тебе плохо? — посмотрел на меня Гордей и в глазах его я подметила беспокойство.

— Нет. Все нормально.

— Тогда почему ты такая бледная и лоб у тебя вон ледяной? — прикоснулся он к моему лбу, и беспокойство в глазах усилилось.

— Просто тут ужасно душно, и я ни разу не ездила на поезде.

Мы дожидались прибытия поезда в здании вокзала. То ли от волнения, то ли от духоты, но чувствовала я себя, мягко говоря, не очень. Гордей не ошибся.

Только когда мы отдали ключи хозяйке квартиры и сели в такси, на смену эйфории пришла мысль, что в очередной раз жизнь моя меняется самым коренным образом. И несмотря на то, что меня продолжало тянуть туда, куда мы и направлялись, волнение все возрастало. И сейчас, когда вот-вот должны были подать поезд, оно, кажется, достигло пика.

— Пойдем на перрон, — бросил Гордей взгляд на электронное табло, что показывало, что поезд наш подадут на первый путь, подхватил наши вещи и двинулся на выход. Я поплелась за ним, теребя лямки своего рюкзачка и пытаясь понять причины своего волнения.

На улице уже стемнело, и дул приятный ветерок. Физически мне сразу же стало легче, несмотря даже на специфический запах, присущий этому месту. А когда подали поезд, и мы с Гордеем разместились в двухместном купе, я и вовсе забыла не только про недомогание, но и обо всем остальном.

Подумать только — я сижу в поезде! Да еще и в спальном вагоне. Сколько раз я видела по телевизору, как люди отправляются в дальнюю поездку, слышала перестукивание колес… Но мы с бабушкой вели такой скромный и уединенный образ жизни, что я даже не мечтала о путешествиях. Вернее, только мечтать о них и могла. И вот теперь я сидела с ногами на полке и смотрела сквозь мутноватое окно на суетящихся на перроне людей. Все они спешили занять свои места в вагонах, чтобы провести ночь в поезде, а с утра оказаться в Москве, которая мне тоже всегда казалась далекой и недостижимой.

Вскоре поезд тронулся. Пришла проводница — забрала у нас часть билетов и принесла постельное белье. Я быстро застелила постели, пока Гордей ходил за чаем. А потом мы с ним поужинали тем, что прихватили с собой из дому. И вновь наступило мое время. Ничего, что за окном я практически ни зги не видела. Зато, когда мимо проплывал фонарь, выхватывая кусочек какого-то незнакомого мне места, я представляла себе людей, что живут здесь, фантазировала, чем они могут заниматься в этим вечерние часы. И все это под ритмичный стук колес и равномерное покачивание. Кажется, в поезда я умудрилась влюбиться с первого раза.

Гордей мне не мешал, словно чувствовал мое настроение. Да так оно и было, наверное, он всегда лучше меня понимал, что мне нужно в тот или иной момент. Вот и сейчас, пока я находилась во власти своих фантазий, он что-то читал в телефоне, а потом как-то незаметно уснул.