Я и оборотень - [51]

Гугл тебе в помощь, Гордей Михалыч! Гугл знает все — кажется, так в народе говорят?

Гордей принялся копаться в телефоне, читая отзывы о стране, которую сам считал экзотической.

— Там сейчас жара и ливни, — озвучил он для Риты.

— Жара — это хорошо, — расплылась она в улыбке.

— Боюсь, у них жара не такая, как у нас, — усмехнулся Гордей.

— Мне чем жарче, тем лучше. Знаешь, у меня такое странное чувство, что еду я домой. Не понимаю, почему… Но меня прям тянет туда…

Он и сам уже это заметил. Рита переменилась. Теперь она все больше витала в каких-то фантазиях. Часто Гордей видел, как по лицу ее блуждает улыбка, а взгляд затуманен мыслями, которые находятся где-то очень далеко. Временами приходилось даже тормошить ее и переспрашивать дважды, пока слова достигали цели.

— Давай поедем к морю! — воскликнула она, подавшись вперед всем телом и с мольбой глядя на него. — Я никогда не была на море и всю жизнь мечтала… Знаешь, оно мне так часто снится. И все там, в моих снах, мне так знакомо… Пожалуйста, Гордей!

Гордей сейчас видел перед собой восторженного ребенка. Ее не волновали опасности и то, что кто-то угрожает ей смертью. Она хотела увидеть море и больше ни о чем не могла думать. А он думал о ней, и о том, что должен защищать ее. И в такие моменты ему становилось особенно страшно.

— Мы поедем к морю, — улыбнулся Гордей. — Как насчет Гоа?

— Не знаю, — рассмеялась она, — но, наверное, здорово!

— На, почитай пока, а я пойду соберусь… — протянул он ей телефон.

— Ты уходишь? — удивилась Рита. — Один?

— Куплю билеты нам на поезд. А на самолет купим перед вылетом. Сейчас не туристический сезон, вряд ли есть дефицит.

Им предстояло проехать ночь на поезде до Москвы, а оттуда уже лететь в Индию. Но сначала нужно получить на руки документы. И еще Гордею нужно было побыть одному, чтобы подумать. Настроение Риты неизменно действовало на него и совсем не так, как оба они этого бы хотели.

Из здания вокзала Гордей выходил с двумя билетами в СВ. Через три дня им предстояло покинуть этот город, а вскоре и страну.

Вокзал находился на окраине города и был построен на холме. Стоя на крыльце и скользя взглядом по расстилающимся под ногами окрестностями, которые оставляли сердце Гордея равнодушным, потому что этот город был ему чужим, он отчетливо понял, что должен сделать прямо сейчас.

Телефон остался дома, и Гордей воспользовался услугами таксофона. Номер брата он помнил наизусть, оставалось надеяться, что тот его не поменял.

— Калина, — произнес Гордей, чувствуя комок в горле.

Голос брата совсем не изменился. Перед мысленным взором всплыл образ крупного мужчины (Калина был заметно крупнее Гордея), сидящего в кресле с телефоном в руке, который смотрелся игрушечным.

— Гордей? — брат тоже узнал его сразу же и, похоже, сильно удивился.

— Я, брат.

Гордей мысленно усмехнулся. Ни для кого в клане не секрет, какой упрямый их бывший альфа. Поди и не ждали, что он даст о себе знать так быстро, если вообще ждали от него весточки.

— Ты где? — спросил Калина, и снова Гордей отчетливо представил, как брат подался вперед, нахмурился, соображая, что можно сказать еще.

Из них двоих именно Калина любил всех по-настоящему. В его сердце хватало места для всех. И пусть забота его была грубоватой, пророй даже навязчивой, но он никогда не забывал ни про брата, ни про племянника — Луку, ни про безвременно ушедшую в иной мир сестру — мать Луки. А еще брат был очень справедливым, всегда поступал по совести, чего почти никогда не делал Гордей. Понятие совести ему не было свойственно. Выгода, обогащение, эгоизм, похоть — вот то, что было в его жизни главным. Как часто они с братом ссорились из-за этого! Но никогда Калина не позволял себе усомниться в лидерстве альфы. Кроме того раза, который стал последним.

Тогда Гордей посягнул на святое — пару Калины, женщину, которую тот любил больше жизни. Вот тогда брат пошел против него, как и все остальные, в общем-то. От него отвернулись все, и он ушел. Его не гнали открыто — выбор он сделал сам. Но даже тогда еще в нем жила исключительно обида, а не осознание собственных ошибок.

— Как Лука? — спросил Гордей, сбрасывая наваждение. Не для того он позвонил, чтобы жалеть себя или вспоминать прошлое. Он позвонил попрощаться.

— Никак не поумнеет, — усмехнулся Калина. — Ждем, когда это случиться, чтоб назначить его альфой.

— А ты?..

— Ты же знаешь, как я к этому отношусь. Да и какой из меня командир!

— Маруся как?

Маруся… Перед этой девушкой он, пожалуй, виноват больше всех. Ведь знал с самого начала, о чем замыслила сестра — Елена, и не только не помешал ее планам, но еще и всячески поддерживал. Он единственный, кто общался с ее духом, после того, как тело ее предали земле. Они всегда были похожи. Оба взрывные и нетерпимые, не признающие собственных ошибок. Сейчас ее дух упокоился, и благодарить за это следовало Марусю, но тогда…

Елена любила, и любовь ее была безответной. Самец, которого выбрала она, предпочел другую, и он же убил ее, спасая ту — другую. И пусть бой был честным, а на кону стояла человеческая жизнь, но даже сейчас Гордей чувствовал, что не простил того, кого они называли дикарем, и кого выбрала Елена.