Я и мой воображаемый недруг - [12]

— Нормально.

— Извини, что завела этот разговор… Я пойду.

— Поздравляю с пятеркой! — услышала уже в спину, но мне не хватило наглости, чтобы снова к нему повернуться.

На улице снова вставила наушник, но возмущаться не захотела — сложно винить человека, пусть и бывшего, в том, что он интересуется родными. Посмотрела на него, но Сережа уже снова цвел:

— Дорогуша, а тебе нравится Артем? — он хитро прищурился.

— Откуда ты… эм-м… С чего ты взял?

Он рассмеялся, уверенно обозначив:

— Нравится!

Спорить не стала. Я не была влюблена в Артема, но он мне, безусловно, нравился.

— Маш, так тут же я могу подсобить! — на это заявление я ответила только приподнятой бровью. — Никто ж его лучше меня не знает. Посоветую что-нибудь. Сомневаюсь, что сейчас ты ему интересна, но ведь можно и заинтересовать…

Я не сдержала сарказма:

— Это чем же? Расскажешь, какие позы в сексе он предпочитает? А мне придется делать вид, что я не удивлена, что ты в курсе этого вопроса?

— Нет! Но что-то подсказать могу. Например, он терпеть не может, когда его называют «Тёма» или «Тём» — никто из его родных или близких друзей так не делает.

— Так… — я опешила. — А почему же он не поправляет тогда? Его же почти все в группе…

— Задолбался поправлять, — Сережа просто пожал плечами.

Я задумалась. Артем, действительно, никогда не обратит на меня внимания, если это самое внимание не привлечь. И из всех знакомых мне парней он самый приятный человек…

— Допустим, — задумчиво протянула я. — И что же ты попросишь взамен, если я приму твою помощь?

Он только фыркнул. Хорошо, что про «безвозмездно» трепаться не начал.

Во время обеда у родителей он поначалу скучал за столом, а потом куда-то растворился. С него станется и порыться в личных вещах. Ну хоть табуретками не швыряется — и на том спасибо.

Я уже вышла в подъезд, собираясь домой, когда увидела его. Он шел следом за поднимающимся по лестнице Пашкой. Пришлось для начала обменяться с любимым братиком приветствиями.

— Привет, шлюха.

— Привет, гандон.

Сережа заговорил уже на улице, когда мы направлялись к троллейбусной остановке:

— У брата твоего проблемы какие-то.

— С чего ты взял? — мне как-то было неинтересно обсуждать дела своего дальнего родственника, но разговор поддержала.

— Он целый час шкерился на скамейке за домом. С приятелем по телефону говорил. Не знаю точно…

— Да гонишь, — отмахнулась я, но спохватилась — надо быть менее эмоциональной, а то прохожие оборачиваются. — Он на курсах был.

Но остановилась и посмотрела на него внимательнее:

— Он не был на курсах?

Тот просто покачал головой, а потом решил пояснить:

— Я не особо вник в ситуацию, но что-то со школой и деньгами связано. И с мудаками. Поскольку сам недавно был малолетним пацаном, могу свести, что мудаки отбирают его деньги или что-то в этом духе.

— То есть родители ему дают деньги на курсы, а он их — каким-то мудакам дарит? — возмутилась я.

— Ага, дарит. Благотворительность такая. Щедрость душевная. Если хочешь, я могу узнать подробности — но для этого тебе надо потусить где-то рядом со школой.

— Пусть гандон сам свои проблемы разгребает, — решила я. — Да и вообще, если его бьют, то мог бы и родителям рассказать!

— Это вопрос на миллион долларов — почему подростки о таком не говорят родителям. Лучше у психолога поинтересуйся. Есть лишние две штуки?

На следующий день я кое-как высидела две пары, а с третьей сбежала. Может, Серега и неправильно что-то понял, но мысль эта меня разъедала. Никто, кроме родной сестры, не имеет право мутузить Пашку! Ходит такой постоянно с равнодушным видом, бред всякий несет — бесит! Так что надо разобраться, чтоб со всей доказательной базой влепить ему подзатыльник.

Я приехала к школе задолго до конца уроков. Сережа подтвердил, что брат сидит на занятиях и даже чего-то там отвечает. Скорее всего, мы оба напридумывали какой-то чуши, и останется врезать только за то, что брательник пропускает курсы.

Пашка вышел из здания и сразу направился за угол. Курит, гаденыш? Я кинулась вслед за ним.

— Машка? — он был удивлен или даже встревожен. — Ты зачем тут?

Было сложно объяснить кратко, но что-то в его виде меня насторожило — кажется, я впервые за последние несколько лет видела на его лице не снулое равнодушие. Он не дождался моего ответа:

— Маш, пожалуйста, уйди сейчас. Пожалуйста!

Вот после этого я бы уже точно не ушла. Да и кажется, было поздно — за тот же угол завернули еще трое, по виду одиннадцатиклассники: один довольно щупленький, а вот двое его дружков — настоящие мутанты. Я — девушка спортивная и не из боязливых, но этих вырубить вряд ли смогу. Это такие у нас теперь школьники? Да у них вид, будто они из тренажерки только вышли! Будто они выходят из тренажерки только для того, чтобы набить кому-то морду.

Они еще не подошли к нам, как Пашка затрещал чуть ли не в самое ухо:

— Только не говори им, что моя сестра, а то меня завтра вообще зачморят. Молчи, ничего не делай! Я потом объясню…

— Привет, Потапыч! А ты и девушку свою пригласил? Давай бабло и гоните на свидание — живые и невредимые.

Пашка не ответил, но ситуация прояснялась с бешеной скоростью. Я остановила его руку, которую он уже запустил в карман — наверное, хотел просто отдать деньги и уйти. И как давно он отдает этим дебилам всю наличку, которую получает от родителей? Почему не спорит, не дерется? Шагнула вперед уверенно — щупленький был почти одного со мной роста. Тот, возможно, удивился, но виду не подал. Значит, надо удивлять: