Я хочу сейчас - [22]

– Да. Очень славный парень. Вы не думаете, что я был бестактен, говоря так о Скейфах?

– Конечно, нет. А почему?

– Видите ли, старик, отец Чамми, славный парень во всех отношениях, ничего не смыслил в делах. Даже эту штуку – как она, дьявол, зовется – соглашение? Вот оно! Даже дарственную не сделал вовремя. Подписал бумаги после Аскота,[9] а к Кауз[10] был уже в гробу. С деньгами никогда не ладил. Оставил бедного Чамми без гроша. Бедняге пришлось продать последнюю мебель. Так что, понимаете, бестактно так было говорить о Скейфах.

– Да. – Ронни понимал и это, и большее. Исследуя Болдоков, он сосредоточился на леди, бывшей во всем старшим партнером. О лорде он знал, что тот удачно женился, но из пропасти безденежья не вылез; вероятно, на его имя записали не больше двух-трех тысяч в год.

– Но я уверен, что вы зря тревожитесь.

– Мм… Надеюсь, вы правы. Уф, эти дела с дарственными могут быть здорово скользкими, знаете. Тут, бесспорно, всегда жди подвоха. Да, милый мой, да! Возьмите юного Мэнсфилда. Вы, конечно, слышали про злосчастное дело с его матерью. Теперь, кажется, все позади. Умно с его стороны. Впрочем, что еще мог он сделать? А? А?

Леди Сакстон наклонила голову на дюйм. Истолковав это как призыв и отчасти движимый любопытством, Ронни хотел спросить, что за злосчастное дело с матерью Мэнсфилда, но тут Сакстон снова заметил, что бокал пуст (на сей раз без видимого огорчения или изумления).

– Где тот чертов тип? А-а! Гм… – И он снова продемонстрировал манеру богачей повелевать и с тем же результатом.

Ронни присоединился к нему, попросил еще и получил виски с содовой. Он закурил. Мысль о «разговоре как следует» слегка тяготила его, так что подобный стимул едва ли мог помочь. Озабоченный аристократ еще, чего доброго, выставит его.

Но покамест не наблюдалось ничего устрашающего. Леди Болдок и Биш, посмеявшись еще с миссис Ван Пап и прочими, удалились вниз. Мисс Квик продемонстрировала независимость, простояв, отвернувшись, минут пять после их ухода, потягивая что-то из ореха колы, не торопясь «сделать кучу вещей». Потом ушла. Яхта плыла, в должное время достигла клочка земли, такого же, как Малакос, только что чуть ровнее и чуть зеленее, и бросила якорь возле двух яхт, таких же, но побольше. Не было видно домов, лишь деревянный навес и в тени его два небольших автомобиля необычной формы. Ни души.

Ронни сошел с Сакстонами. Скала, вода и берег ослепительно сверкали и постоянно обдавали жаром. Группа поплелась к навесу. Автомобили оказались электрическими открытыми грузовичками, с шинами на колесах. Некоторых людей на таких возят на гольф. Чуть опередив Ронни, лорд Апшот занял место водителя и умчался, его жена, Ван Пап и Мэнсфилд еле успели перевалиться через борт. Когда Ронни достиг второй машины, Симон, леди Болдок и взгромоздившаяся меж ними Биш уже сидели сзади. Рука лорда Болдока, подобно руке контролера, утверждающего свою власть над очередью в кино, опустилась меж Сакстонами и Ронни. Тот спокойно стоял и смотрел, как сделало бы большинство немиллионеров, покуда Болдок объяснял Сакстону управление. Потребовалось некоторое время, хотя были только педаль, тормоз и рулевое колесо – последнее особенно поразило Сакстона старомодностью. Наконец экипаж, трясясь и качаясь, двинулся за своим предшественником и вскоре стал карабкаться вверх.

– Так. – Болдок посмотрел на Ронни, помолчал и мотнул головой с такой силой, что другой сломал бы себе шею, приказывая ему, вероятно, удалиться под навес. Там были ветхое кресло, скамья, вделанная в стену, и пустая пивная бутылка. Болдок сел в крес-, ло, взял бутылку, коротко усмехнулся и, не глядя, швырнул через плечо. Она взорвалась где-то среди скал с треском и стеклянными брызгами. («Это верно, – подумал Ронни, – ты-то не полезешь туда босиком».)

– Примерно пять минут до дома и вдвое меньше назад. Должно хватить. Теперь как бы мне это получше объяснить?

Глядя на него со своей скамьи, Ронни не то что нервничал, но чувствовал себя чуточку в западне, словно предстояло обсуждать во «Взгляде» с самым опытным консерватором парламента аспекты внутренней политики, что требует знания фактов, – другими словами, одного чутья мало. Впрочем, факты здесь не помогли бы. Нужна ИГРА. Он напустил на лицо какое-то выражение и сразу, как опытный актер, когда поднимается занавес, почувствовал облегчение.

Болдок хлопнул себя по ляжке, большую часть которой покрывали шорты (в отличие от рубашки, где были нарисованы целые картины, на шортах были изображены просто рыбы); он издал ржание:

– Конечно! КОНЕЧНО. Просто… вы заметили, я думаю, что у меня для вас времени мало?

Он сокрушенно вращал зрачками и двигал носом, давая понять, что если у тебя нет времени для кого-либо, то этим, возможно, открыто кичиться не следует.

– Ну, это пожалуй, э… конечно, я понимаю… э… я… у… чувствовалось что-то, но, по правде, здесь все так ново для меня, что я думал, возможно… э… но если б я сделал что-нибудь, знаете… э… хотелось бы, чтобы вы…

Тут раздался треск, хруст, словно крупный зверь пробирался сквозь чащу. Лорд Болдок наклонился вперед. Хмыкнул и сказал на довольно выразительном кокни: