Я хирург. Интересно о медицине от врача, который уехал подальше от мегаполиса - [23]
Со слов пациента я узнал, что он был на даче, когда начались боли в животе.
Острая боль, которая не купировалась анальгетиками, вызывая холодный пот.
Клиническая картина напоминала острую язву или перфорацию.
Мужчине было за 50, в анамнезе — хроническая язва желудка, несмотря на которую пациент оказался любителем покурить и выпить.
В это поступление пациент также источал запах алкоголя.
Сделав УЗИ, свободной жидкости мы не нашли, обнаружили лишь небольшой лейкоцитоз в результатах анализов. Гемоглобин также находился в пределах нормы, но живот болел, не отпускал.
Вызвали ургентного эндоскописта, который сделал пациенту ФГДС.
Перфорации не было, но язва находилась в стадии обострения.
Мужчину госпитализировали, назначив противоязвенную терапию и инфузию. После назначенных препаратов пациенту стало легче, и он уснул.
Время близилось к двум часам ночи. Меня сморило в ординаторской. Сладким такой сон не назовешь: просыпаешься, дергаешься, находишься в постоянном ожидании.
Меня разбудил звонок телефона.
Я был удивлен, что вызывают меня, а не терапевта, но медсестра уверяла, что скорее это по моему профилю: болел правый бок. Я был в полной уверенности, что это не аппендицит. Вероятнее почечная колика.
Спокойным шагом спустился вниз. Молодой парень жаловался на острую боль, начавшуюся утром. Не помогали ни «Нурофен», ни «Но-шпа», заботливо выданные мамой.
Пригласил его в смотровую. Пропальпировал на кушетке.
Аппендицит! Сомнений не оставалось. Пульс подскочил, ладони вспотели. У меня даже не было ассистента для операции.
Я был один. Один на один с чужой болью.
Кто скажет, что аппендэктомия — это рядовая хирургическая операция, будет прав, но риски есть всегда.
При самом типичном течении острого апендицита, при самых благоприятных прогнозах возможны моменты осложнений, которые ты предусмотреть не в состоянии.
Не зря говорят, что лучшая операция та, которой удалось избежать…
Нужно было вызвать операционную сестру и анестезиолога.
Как же хотелось не ударить лицом в грязь. Мысли в голове путались, но нужно было взять себя в руки.
Я взял необходимые анализы, которые подтвердили диагноз.
Операционная бригада была собрана.
Пока пациента готовили к операции, я поднялся в ординаторскую, открыл атлас операций на странице с аппендэктомией. Повторить, убедиться, уверить самого себя, что готов, настроиться…
В ординаторскую зашла терапевт, которая попросилась посмотреть на операцию. Отказать я не мог.
Звонок анестезиолога, сообщение, что пациент готов к операции.
Поднимаюсь, одеваюсь, моюсь. Жаль, вода не смывает страха и волнения. Покидать меня оно определенно не хотело.
Моим ассистентом была опытная операционная медсестра. От нее тоже зависело многое. Радовало, что она знает ход операции, какие инструменты подавать и держать.
Подхожу к пациенту, обрабатываю операционное поле, беру скальпель, анестезиолог дает добро на начало.
Разрез, гемостаз, дохожу до брюшины, беру ее на два зажима, подсекаю и попадаю в брюшную полость, даю команду обложиться. Мне дают стерильные салфетки.
Операционная сестра стоит на крючках, я приступаю к ревизии, ищу воспаленный аппендикс.
Ищу и не могу найти. Ну как так?! Неужели коварный аппендицит…
Нужно искать глубже. Пальцем нащупываю отросток. Нашел.
Волна облегчения разлилась по телу.
Далее я вывел необходимую часть слепой кишки с аппендиксом, взял его основание на зажим, наложил лигатуру, перевязал, отсек скальпелем и произнес: «Аппендэктомия!»
Провел ревизию, все сухо. Рану ушил послойно.
Все это заняло у меня один час 47 минут. Почти два часа!
Все вздыхали, что долго, — видимо, анестезиологу очень хотелось спать, беднягу выдернули ночью из дома.
Но когда хирург оперирует, все ждут.
Правило «семеро одного не ждут» здесь не работает.
После завершения операции я поднялся в ординаторскую, заполнил протоколы.
Лег спать, но до самого утра так и не сомкнул глаз. Легкая дрожь не покидала руки. Первая самостоятельная аппендэктомия, когда ты один на один с пациентом и нет опытного наставника, который поможет и подскажет. Я смог, я справился!
Утром я сдал смену заведующему хирургического отделения.
Я уже вышел на улицу, как он мне позвонил.
Звонок касался пациента, которого я госпитализировал с язвой. Требовалась операция. Мне было предложено ассистировать, на что я немедленно согласился.
Операция прошла успешно.
Придя домой, я буквально упал на кровать и уснул, проспав без задних ног до самого вечера.
Проснулся я с головной болью, но с огромным чувством удовлетворения, потому что в этот день началась моя операционная карьера.
Я — оперирующий врач, способный работать самостоятельно! Этим нельзя было не гордиться.
Я был доволен и полон сил работать дальше…
Мне казалось, что я получил колоссальный опыт.
На деле же это был лишь маленький кирпичик опытного фундамента.
Сколько всего мне еще предстоит…
Врач — одна из немногих профессий, где человек должен учиться всю жизнь.
Ты повышаешь квалификацию, постигаешь новые знания и умения, постоянно учишься и стремишься к лучшему.
Просто для того, чтобы в один из дней стать твердой стеной между пациентом и болезнью.
Пожалуй, есть кое-что, объединяющее всех медицинских работников, — желание помочь другим в их страданиях.
Летом 1941 года в составе Вермахта и войск СС в Советский Союз вторглись так называемые национальные легионы фюрера — десятки тысяч голландских, датских, норвежских, шведских, бельгийских и французских freiwiligen (добровольцев), одурманенных нацистской пропагандой, решивших принять участие в «крестовом походе против коммунизма».Среди них был и автор этой книги, голландец Хендрик Фертен, добровольно вступивший в войска СС и воевавший на Восточном фронте — сначала в 5-й танковой дивизии СС «Викинг», затем в голландском полку СС «Бесслейн» — с 1941 года и до последних дней войны (гарнизон крепости Бреслау, в обороне которой участвовал Фертен, сложил оружие лишь 6 мая 1941 года)
В книге рассказывается о жизни знаменитого немецкого археолога Генриха Шлимана, о раскопках Трои и других очагов микенской культуры.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Если спросить врача-реаниматолога о том, почему он помнит только печальные истории, он задумается и ответит, что спасенных им жизней, конечно же, большинство… Но навечно в сердце остаются лишь те, кого ему пришлось проводить в последний путь. Спасать жизни в России – сложная и неблагодарная работа. Бесцеремонность коллег, непрофессионализм, отсутствие лекарств и оборудования, сложные погодные условия – это лишь малая часть того, с чем приходится сталкиваться рядовому медику в своей работе. Но и в самый черный час всегда остается надежда.
Любая рутинная работа может обернуться аварией, если ты вирусолог. Обезьяна, изловчившаяся укусить сквозь прутья клетки, капля, сорвавшаяся с кончика пипетки, нечаянно опрокинутая емкость с исследуемым веществом, слишком длинная игла шприца, пронзившая мышцу подопытного животного насквозь и вошедшая в руку. Что угодно может пойти не так, поэтому все, на что может надеяться вирусолог, – это собственные опыт и навыки, но даже они не всегда спасают. И на срезе иглы шприца тысячи летальных доз… Алексей – опытный исследователь-инфекционист, изучающий наводящий ужас вируса Эбола, и в инфекционном виварии его поцарапал зараженный кролик.