– Идёт. Когда будет урок истории?
– Сегодня, после обеда, – ответила Лили, поднимаясь из-за стола, будто давая понять, что разговор окончен. – Беги на улицу, все уже давно там.
Гордон, не веря что так легко отделался, поспешил воспользоваться советом.
Гордон Раш жил в приюте столько, сколько помнил себя. И следует признать, что это было очень счастливое для него время. Пусть жизнь в приюте и не была насыщена разнообразием, но здесь был его дом и его единственная семья. Конечно же, он не раз интересовался у Лили, как он здесь оказался, но та, всегда отвечала одно и то же:
– Тебя и Эли, принёс сюда мужчина, я не запомнила его лица, оно было скрыто под капюшоном. Он назвал ваши имена, фамилии и даты рождения. Затем ушёл. Вам тогда было по семь месяцев.
Это всё, что удалось из неё выудить. К слову об Эли, которую принесли вместе с Гордоном: они имели одинаковые дни рождения. Можно было бы решить, что они близнецы, если бы не разные фамилии. Гордон получил фамилию Раш, а Эли фамилию Брук. Но дело было даже не в фамилиях. Они вовсе не были похожи друг на друга, как это обычно бывает с родственниками. У Гордона были необыкновенные глаза, полностью чёрные, если не считать белую корону вокруг зрачка. Те, кто долго смотрел Гордону в глаза, уверяли, будто видели в них солнечное затмение. Гордон имел тёмно-русый цвет волос, и слегка смуглый цвет кожи. Эли же наоборот всегда была бледной, словно никогда в жизни не выходила под солнце. А аккуратно распущенные волосы серебристо-белого цвета, лишь подчёркивали её бледность. Не похожи они были не только внешностью, но и характерами, тем не менее, они отлично ладили друг с другом. Они везде появлялись вместе, застать их порознь было почти невозможно. Вот и сейчас Эли терпеливо дожидалась Гордона на улице, как он подозревал, совсем не для того чтобы посочувствовать. И оказался прав. Пронзительный взгляд вкупе со съехавшей набок белой вязаной шапочкой, создавал устрашающее впечатление. Гордон хотел было ретироваться обратно в помещение, но не успел.
– А ну-ка стой.
– Эли, ну мне и так уже досталось, пожалуйста, не нужно продолжать. Я обещаю, что больше не буду издеваться над недалёкими докторами.
– Я не об этом хотела поговорить, – уголки её губ на мгновение приподнялись вверх, впрочем, лицо тут же приобрело прежнюю серьёзность. – Я хотела поговорить о Роузи.
– О Роузи? А что с ней не так? – спросил Гордон и сделал повторную попытку прошмыгнуть обратно в дом.
– Гордон!
– Ну ладно, ладно. Что с ней?
– Ты сжёг ей волосы, вот что!
– Я? Причём здесь я? Она сама хотела покрасить волосы. Сама намазала их этой химической гадостью.
– А формулу этой химической гадости кто составил? И заверил, что волосы после этого станут чёрными?
– Возможно, я допустил ошибку в уравнении, – пошёл на попятную Гордон. – С кем не бывает?
– С тобой! Ты никогда не делаешь ошибок. Ты намеренно составил формулу, которая разъест ей волосы.
– Нечего было называть меня глупым, – пробурчал Гордон. Всё-таки Эли удалось заставить его почувствовать себя виноватым, и он тяжело вздохнул: – Что, всё так плохо?
– Скоро сам узнаешь. Она пошла к Лили.
Последствия не заставили себя ждать. На втором этаже распахнулось окно и, выглянувшая оттуда хозяйка приюта, каким-то чересчур вежливым тоном попросила Гордона подняться. Гордон чертыхнулся. Подниматься по лестнице было тяжелее обычного: ноги, отчего-то, сделались ватными, и отчаянно цеплялись за ступеньки. Едва переступив порог кабинета, Гордон понял, что Эли зря подняла шум. Ничего серьёзного с волосами Роузи не случилось. Волосы всего-то выпали в районе виска и над ухом, в остальном причёска осталась не тронутой. Видимо Роузи не успела нанести краску на всю голову. А скорее всего вовремя заметила, что это вовсе не краска. Тут в голову Гордона пришла мысль о том, что нужно было придумать формулу с более медленным действием.
– Твоя работа? – тихо поинтересовалась Лили, указывая на Роузи, всхлипывающую за столом.
Гордон на секунду задумался и молча кивнул. Лили внимательно осмотрела обожжённое место: кожа сильно покраснела и как будто оплавилась, стала необычайно гладкой.
– Поздравляю, Гордон, ты превзошёл сам себя. Ты хоть представляешь, что случилось бы, успей она намазать этим всю голову? – Лили потрясла флаконом с угольно чёрной жидкостью. – На месте ожога больше никогда не будут расти волосы.
Роузи разрыдалась, а Лили принялась её утешать:
– Не переживай, мы всё вылечим.
В животе у Гордона что-то неприятно ёкнуло. В тот момент, когда он составлял формулу, Гордону казалась очень удачной и безобидной его идея. Сейчас он уже так не считал. Он хотел, чтобы разъело только волосы, но о том, что разъест и кожу, он как-то не подумал. Действительно нехорошо получилось. Лили позвала Эли, и когда та вошла в кабинет сказала ей:
– Эли, нужно чтобы ты сходила в город, – Лили взяла со стола бумажку и что-то на ней написала – Купишь все, что в этом списке. Не забудь взять с собой еды на кухне. И постарайся вернуться до темноты. Справишься?
Эли нерешительно кивнула в ответ, раньше она никогда не ходила в город одна, с ней всегда был Гордон.
