Я - Его Вариант Адаптации - [38]

— Она ожидала тех, кто убил её мужа, — заметил Атул. — Нам повезло, что она погибла. Очень повезло. А то, что детёныш оказался жив — великая случайность. Мы охотимся на саблезубых и я своими глазами видел, как смертельно раненная и разъярённая самка, покинула поле охоты. Мы устремились за ней и нашли её мёртвой с двумя убитыми детёнышами. Саблезубые на пороге гибели убивают своих детей. Почему, не знает никто. Это большая тайна, а детёныша нужно оставить здесь, или убить.

— Нет, Атул, — Егор покачал головой. — Мы возьмём детёныша с собой. У меня появилась интересная мысль.

— Он вырастет и сожрёт всех нас, — нахмурился Атул, — когда найдёт самку. Если саблезубый изучит наши повадки, он станет непобедимым и самым опасным охотником на людей.

— Там, где я жил, Атул, мужчины племени масаи охотились на копытных, используя при этом похожих на саблезубого, хищников, но меньшего размера. Еды хватало всем.

— Не знаю, Гор. При всём, решение оставить саблезубого может принять только Тор-Ал. Охотиться с саблезубым, конечно хорошая мысль, в особенности на самых больших животных — мамонтов, но…

***

Атул потянулся и размял окоченевшие от утреннего холода мускулы. У костра сладко посапывал Ачит, добросовестно исполняя обязанности караульного и кострового у дотлевающих головешек. Утро занималось на гребнях хребта; менялась на алый, сиреневая полоса рассвета. Атул от души зевнул, прикрывая рот и прогоняя остатки сна. Ночь пошла на удивление спокойно, без незваных гостей — прыгунов и прочей "живности". Причиной — запах от детёныша саблезубого. Он свернулся в комочек и, уткнувшись мордочкой в грудь Гора, тоже спал. Атул не стал будить и распекать кострового. Хрустнула под ногами ветка и саблезубый мгновенно среагировал, рыкнув. Зашевелился и Егор.

— Пора поднимать всех, — сказал Атул. — Мне тревожно, Гор, и плохое предчувствие на сегодняшний день, а предчувствия меня редко обманывают.

— О твоих предчувствиях Атул я не скажу, но подниматься пора. Я к ручью — освежусь, а ты поднимай ребят. — Егор взглянул в светлеющую полосу рассвета, соединил в замок пальцы и до хруста вытянул руки.

Ледяная вода освежила лицо. Егор скинул одежду и, выбирая твёрдую опору на камнях, вышёл к середине шипящего потока. Ощупал дно и, опершись руками погрузился с головой.

— Брр, холоднющая, — Он стремглав поднялся, дрожа: кожа посинела и покрылась пупырышками, начали деревенеть ступни.

— Зато прошёл сон, — сказал он себе и услышал всплеск. Обдало брызгами. Детёныш саблезубого фыркнул и поплыл к давеча обретённому другу.

— Чего припёрся, малой? — Егор придержал Ника на стремнине и потрепал за ухом.

— И охота тебе в такой холод? — У ручья, скрестив на груди руки, ёжился Следопыт. — Саблезубый от тебя ни на шаг, как щенок собаки. Удивительно.

— Он ещё ма-аленький, — Егор взял саблезубого за загривок и, стараясь не оступиться на скользких камнях, вернулся на берег. Растёр покрасневшие ступни и завращал руками, согреваясь.

— Ма-аленький, — Следопыт нагнулся погладить, но Саблезубый осклабился и, рыча, махнул лапой.

У костра царило оживление: охотники потешались над Ачитом. На вертел насадили две тушки грызунов и старик недовольно ворча, как все старики, снова исполнял обязанности готовщика пищи. Появление Егора и бегущего вслед детёныша Саблезубого встретили дружным смехом.

— Ник, мясо буишь? — Ачит, ухмыляясь, подразнил лопатой грызуна. — Будет тебе рычать, зверь. Бери уж.

— Что будет с нами, Гор? — спросил безо всякого перехода Ачит. Охотники перестали жевать.

— С твоим приходом, Гор начались неприятности, и ты это знаешь сам. А после убийства Скея и уничтожения лодки забот прибавилось. Я не боюсь умереть, но наши дети… — Ачит тяжело вздохнул, почесал бороду. — Ответь мне, здесь нет женщин.

— Если бессмертные будут терроризировать народ тор-а, я сдамся им, старик, но это не облегчит участи народа тор-а. Боги моря держат вас за рабов и так будет до тех пор, пока вы разделены, а разделяет ваши народы страх перед ними и неверие в вашу силу. Для вас я — чужак и останусь чужаком, а вы — самые близкие люди на этой планете. — Егор с трудом подбирал слова: — В Арте развивается малыш, разве этого недостаточно?

— Ты многое помог и рассказал нам, Гор — Ачит, наконец, поднял голову и посмотрел в глаза Егору, — Ты соорудил мельницу в реке и она вращает жернова и мелет муку. Ты построил первое каменное жилище, и мы пошли за тобой. Ты живёшь отдельно от всех с Артой и молодёжь начала брать с тебя пример; за тобой, как за богом бегают дети, а ты всем говоришь, что ты не бог, а родился в Мидгарде — далёкой земле, где люди летают и погружаются под воду, как боги моря. Если у вас так хорошо, зачем ты пришёл к нам?

— На последний вопрос у меня нет ответа, Ачит, — сказал после недолгого молчания Егор. — Сегодня вы пойдёте со мной в пещеру, созданную вашими предками и увидите, что они не уступали ни нам — мидгардцам, ни бессмертным, ни саккарцам — богам моря. У меня нет готовых ответов на вопрос, что произошло на вашей земле — Аннете, как я называю вашу планету, но я уверен, что ваши пращуры умели не только летать и строить воздушные лодки и самодвижущиеся телеги. По всей вероятности ваших предков завоевали пришельцы с неба и отобрали знания. Еще месяц назад я хотел вернуться домой, но понял, что уже не смогу. У моей женщины родится ребёнок, и я отвечаю за него и его будущее… Скей — первый человек, которого мне пришлось убить, Ачит. А в пещере мы наверняка найдём некоторые ответы, ведь не зря этим местом так интересовались бессмертные. Бессмертные не хотят, чтобы к вам вернулось знание, и потому держат вас за безропотных слуг.