Я, Дрейфус - [3]

Начальник тюрьмы прошел через главный блок, поднялся по винтовой лестнице. Сэм шел следом и, чтобы нарушить гнетущую тишину, походя проводил пишущей ручкой по железным опорам. Под такое музыкальное сопровождение они поднялись наверх, на площадке он убрал ручку и вслед за начальником тюрьмы пошел к камере Дрейфуса.

Охранник у входа, завидев их, отпер дверь.

— Пятнадцать минут, Сэм, — сказал начальник. — Охранник потом вас проводит. — Он пожал Темплу руку. — Мы наверняка еще увидимся. И наверняка, — улыбнулся он, — видеться мы будем часто.

Сэм протиснулся в узкую щель, оставленную охранником. Дрейфус поднялся с койки, и Сэму, когда он услышал, как дверь за ним закрылась, показалось, что теперь он стал его сокамерником. Что его почти развеселило. Он улыбнулся.

— Меня зовут Сэм Темпл, — сказал он. — Я — литературный агент. — Он протянул руку, Дрейфус пожал ее, вяло, отметил Сэм, но решил не делать из этого никаких выводов. — Мы можем присесть? — спросил Сэм.

Дрейфус кивнул, и Сэм сел на койку — больше садиться было некуда. Дрейфус устроился там же, но чуть поодаль.

— Я ничего не знаю о вашей профессии, — сказал он. — Собственно, я даже не знаю, чем занимаются литературные агенты.

— Звучит это пышно, но занятие довольно скромное, — сказал Сэм.

Он заметил выражение полнейшего безразличия на лице собеседника. Однако он постарался описать, чем занимается литагент, некоторые пункты опускал, чтобы сократить рассказ, но Дрейфус ни разу за все время не проявил ни малейшего интереса. Сэм перешел к вопросу о доходности подобной автобиографии, надеясь, что хоть этот аспект пробудит некоторый энтузиазм. Но Дрейфус был все так же апатичен.

— Я не обдумывал ни контракт, ни деньги, — сказал он. — Писать я буду в любом случае. Но причина не в желании обогатиться или избыть угрызения совести, дело лишь во внутренней потребности.

Сэма Темпла столь развернутая фраза привела в восхищение. Это были первые слова, которые за все это время произнес Дрейфус. Столь сдержанный человек вполне может оказаться хорошим писателем, подумал он.

— Причина достойная, — ответил он. — Так может быть, вы доверите всю деловую часть мне? Я добьюсь для вас наилучших условий.

Дрейфус кивнул, но без особого интереса.

— Деньги лишними не бывают, мистер Дрейфус, — сказал Сэм.

— Ими позор с моего имени не смыть.

Дрейфус встал, давая понять, что хотел бы закончить свидание. Теперь Сэм сомневался, что ему удастся склонить этого человека к дружбе.

— Вам остается только подписать договор, — сказал Сэм. — Он даст мне полномочия действовать от вашего имени.

Он протянул Дрейфусу ручку, которую узник взял, и, даже не пробежав договор глазами, поставил над пунктирной линией свою подпись. После чего он подошел к двери и позвал охранника.

— Могу ли я сделать для вас что-нибудь за этими стенами? — спросил Сэм.

— Благодарю вас, — ответил Дрейфус, — ничего.

Сэм Темпл тут же поспешил к себе в контору, откуда позвонил в издательство «Юбилей». Он совершенно не хотел вести переговоры по телефону. Он прекрасно знал, что этот инструмент служит удобным прикрытием для обманов и уловок, поскольку нет опасности, что собеседник раскусит вас по выражению лица. Так что позвонил он, лишь чтобы договориться о встрече и, особо на это не напирая, назначить ее как можно скорее. Секретарь был столь любезен, что предложил посетить издательство в тот же день, под вечер.

Когда Бернарду Уолворти сообщили, что к нему на прием собирается Сэм Темпл, он отнесся к этому, как к досадной мелочи среди в остальном идеально организованного дня. Уолворти был главой издательского дома «Юбилей», президент которого был фигурой номинальной и всегда отсутствовал. Он провел в этой фирме всю свою трудовую жизнь, поначалу разносил чай по кабинетам и за годы усердной работы поднялся до нынешнего высокого положения. В юности он выбрал издательское дело, потому что это почитаемое и почетное занятие в одном ряду с юриспруденцией, медициной и политикой. Но за прошедшие годы престиж этой профессии упал. Теперь в ней оказалось полно карьеристов, парвеню и выскочек, все бухгалтеры по натуре, от деятельности которых так и разило коммерцией. Появилось множество литературных агентств, где также процветал торгашеский дух. Для Бернарда Уолворти, оскорбленного таким положением дел, Сэм Темпл был воплощением этого чужеродного начала, и предстоящая встреча его отнюдь не радовала. Однако отказаться он не мог. Темпл считался одним из лучших агентов в городе и, будучи таковым, умел заманить лучших писателей. В старые времена Уолворти полагал, что, как и следует, агенты работают с издателями заодно. Но теперь люди вроде Сэма Темпла отстаивали интересы своих писателей, и прежний удобный порядок был нарушен. Он и предположить не мог, зачем Темплу понадобилось с ним встречаться, но ожидал, что разговор предстоит нелегкий.

И его ожидания полностью оправдались. Темпл как вошел к нему в кабинет, так с порога и объявил, что он — законный агент Дрейфуса. Эта новость была для Уолворти ударом ниже пояса. Радость, в которой он пребывал, отыграв себе Дрейфуса, испарилась.