Я дрался с бандеровцами - [24]

– Вы что-то слышали об «истребках»?

– Конечно. Так назывались истребительные батальоны и отряды содействия, состоявшие из местного населения, но они нам в операциях ни черта не помогали. Единственное, что «истребки» делали, – помогали советом или информацией, рассказывали, где опасно или безопасно. А так они безвылазно сидели в сельсовете и увлекались водкой. Больше ничего от них было не добиться. С другой стороны, в тех местах чужие люди без пользы, а эти «истребки» более-менее знали родственников бандитов или тех, кто им сочувствовал и помогал.

– Доводилось ли вам участвовать в расстрелах бандеровцев?

– Я не участвовал, это делали без нас. А вот в плен мы бандитов не брали. Кстати, в конце службы нам особенно мешали приказы Берии. Когда он был заместителем председателя Совета министров СССР, то в наши дела особо не вмешивался, и мы свободно себя чувствовали. А как в 1953 году он стал министром МВД – сразу же запретил открывать огонь на поражение, приказывал бандеровцев брать живьем. А это было очень сложно. К счастью, вскоре его арестовали, а затем расстреляли. После этого у нас сразу вышла директива Сергея Никифоровича Круглова – если только в секторе обстрела попадает подозрительный человек, сразу же открывать огонь на поражение. Никакой пощады! И это правильно, потому что бандеровцы были настолько ловкие и хитрые, что буквально на окрик без промаха стреляли, заразы. И при этом очень точно попадали. Так что на Западной Украине из-за приказа Берии погибло много наших солдат. Вообще же в такой войне, как с бандеровцами, всегда нужна большая хитрость.

– Леса было трудно прочесывать?

– Да, расстояние друг от друга нужно держать не более пяти-десяти метров, иными словами, идти надо очень плотно. Иначе бандиты могли прорваться. Одно хорошо, бандеровцы противопехотные мины не ставили, просто не имели такой возможности.

– Противник пытался обстреливать автоколонны?

– Случалось и такое. Помню, как-то мы ехали на операцию, а они в каком-то городке нас сильно обстреляли. Но никаких потерь, ни убитыми, ни ранеными, мы тогда не понесли.

– Запрещенную литературу изымали?

– При обысках находили какие-то книги, да и нам время от времени подбрасывали всякие листовки. Но мы их не читали, оперативники сразу же изымали такие листовки и куда-то относили.

В армии я понял, насколько важно образование, и захотел учиться, к примеру, в вечернюю школу поступить. Но мне сказали, что я приехал не учиться, а ликвидировать банды. Так что пришлось с учебой повременить. За нее взялся уже после демобилизации. Домой же вернулся в декабре 1954 года. Всего я прослужил на Западной Украине 3 года и 10 месяцев. Потом, уже на гражданке, мне за участие в ликвидации бандформирований вручили орден Отечественной войны II степени. Насколько мне известно, такие награды вручали только участникам Великой Отечественной войны, но, оказывается, награждали и тех, кто участвовал в борьбе с бандеровцами.

Молчанов Иван Тимофеевич

Интервью: Юрий Трифонов

Родился я 24 февраля 1926 года в деревне Уланово Бирилюсского района Красноярского края. Мои родители были колхозниками. Отец – Тимофей Семенович, участвовал в Первой мировой войне в звании унтер-офицера, был награжден двумя Георгиевскими крестами.

Когда началась Великая Отечественная война, я еще учился в школе, и только в ноябре 1943 года меня призвали в ряды Красной Армии. Из военкомата нас на машинах отвезли в город Ачинск Красноярского края. В этом городе размещался большой военный городок, основанный еще при царской власти. Попал служить в 1-й учебный батальон 105-го запасного полка. Начал учиться на младшего командира – сержанта. Через четыре месяца обучения мне присвоили звание сержанта и решили оставить в учебном полку, потому что призвали много новобранцев 1926 и 1927 годов рождения. Их нужно было ускоренно учить в 1-м и 2-м учебных батальонах. Меня назначили сержантом во 2-ю роту. Также рядом с нами учились минометчики, пулеметчики и артиллеристы. В течение двух месяцев новобранцы проходили курс молодого бойца, после чего формировали маршевые роты и отправляли их на фронт.

Молчанов Иван Тимофеевич

В запасном полку были большие трудности с питанием. К концу обучения новобранцев всегда набирались две или три роты ослабленных бойцов, которых потом отдельно откармливали. В столовой на обед подавали суп в бачке – в воде плавала черная мороженая картошка, несколько листков капусты, вот и все. Спасались тем, что в артиллерийском учебном батальоне имелись лошади, которых кормили жмыхом. Перед вечерней проверкой солдаты гуськом ходили к этим лошадям, клали жмых в карманы, а потом уже шли в столовую, где добавляли свою добычу в суп. А мне повезло, что в Ачинске жили знакомые родителей, они привезли из моей деревни мешок сухарей и держали их на квартире. Так что мы со старшиной перед вечерней проверкой побежим к ним, возьмем в карманы сухарей и идем в столовую. Считай, только этим и держались.

Затем у нас произошел неприятный инцидент. Нас вывели на учебные стрельбища, чтобы показать новобранцам, как стрелять из пистолета, винтовки, автомата, минометов и пулеметов. При этом командир 1-го учебного батальона оставил весь сержантский состав заниматься строевой подготовкой, а перед новобранцами были установлены три миномета, расчеты которых показывали, как нужно стрелять по фанерным мишеням с максимальной скоростью. Хорошо помню, как командир взвода подал команду: «Беглым, огонь!» Мины пошли в воздух быстро-быстро, смотрим, разрывы от них все ближе и ближе – опорные плиты начали проседать, стволы задрались вверх, и в итоге мины упали в гущу личного состава… Осколками побило 149 человек, один из них достался командиру полка.