Я дрался на «Тигре» - [36]

3-й батальон 4-го танкового полка сдали танки примерно 15 декабря. Так как мы понесли особенно большие потери, нас, как «личную часть Шобера», на поезде повезли в направлении Германии. Нам повезло, железная дорога была еще не перерезана. Через Прохладную-Армавир-Ростов-Днепропетровск мы ехали в Рейх.

Это значило, что мы будем переучиваться на новый тип танка. 23 декабря мы были в Берлине, нам выдали отпускные свидетельства на две недели. На Рождество я был дома в Сентайнене. В этот раз мы получили «пакет от фюрера», состоящий из бутылки игристого вина, сырокопченой колбасы и двух банок тушенки. 10 января 1943 года мы прибыли в стрелковую школу танковых войск в Путлосе, Шлезвиг-Гольштейн.

Школа в дополнение к их обычным программам получила задание переучить нас на «Тигр», но самого «Тигра» еще не было! И нас опять отправили в двухнедельный отпуск, такое было возможно только в танковых войсках. В пехоте для нас бы придумали какие-нибудь полевые учения или еще какое-нибудь бессмысленное занятие. Я поехал обратно в Тильзит. Сталинград еще не пал, танцы опять временно разрешили, и я – хотя из моих сегодняшних знакомых никто в это не верит – активно в них участвовал. А где мне еще было познакомиться с девушками?

В конце января мы опять явились в Путлос. У нас образовалась группа товарищей, Хайно Кляйнер (погиб), Херберт Петцка (погиб), Ханс Риппл (погиб) и я. Мы все были из одного полка, но из разных рот. Мы жили в одном кубрике в общежитии для курсантов. Однажды за завтраком у меня с Хайно, который единственный из нас накануне видел «Тигр», был такой диалог:

– Хайно, скажи, как он выглядит?

– Представь себе очень длинную танковую пушку. Представил?

– Да!

– А у него она еще длиннее!

Скоро я тоже увидел это чудо. Я был впечатлен, но и несколько разочарован. Я ждал чего-то более элегантного, как Т-34, а тут такой ящер. Обучение было вялым, потому что на всех была всего одна машина.

Где-то в феврале 500-й танковый учебный батальон перебросили в Падерборн, и началось интенсивное обучение. Африканская армия нуждалась в подкреплении, нас обследовали на пригодность к войне в тропиках и должны были отправить в 504-й тигровый батальон, который частично уже был на Сицилии.

После окончания обучения в марте 1943 года нас перевели в близлежащий лагерь «Сенне», в котором формировались роты «Тигров». Наши первые предназначенные для роты Шобера «Тигры I» прибыли на вокзал, и до утра, до разгрузки, их надо было охранять. Это приказали мне. Караульного помещения не было, было холодно. Я сел в кресло водителя одного из танков. Все было новым и незнакомым – и ночью было очень скучно. Ключ зажигания торчал в панели, с назначением некоторых переключателей я разобрался. Заведется ли мотор? Прав на управление танком у меня не было, но я часто нелегально управлял танком. Из любопытства я повернул ключ – и мотор завелся!

Что я тогда еще не знал: передача всегда была включена! Я шевельнул рулевое колесо, дал газ, и танк сдвинулся с места и повернулся! Что произошло? Разгрузочные клины были выдавлены из-под танка, корма и нос танка свисали с платформы. Испугавшись дальнейших ошибок, я не пытался поставить танк на место. Что подумала разгрузочная команда, я не знаю, но расследования не было. С этого момента я начал относиться к «Тигру» серьезно и основательно его изучил.

Меня назначили командиром танка и дали подобрать себе экипаж. Наводчиком стал Вальтер Юнге, которого я знал еще с Волхова, водителем Вальтер Эшриг, радистом Альфред Пойкер, заряжающим Йохан Штромер.

– Насколько велики были различия между «Тигром» и Pz-IV?

– Они отличались, как небо и земля. «Тигр» был качественным скачком в ряду наших танков. «Тигр II» был в принципе то же самое, что «Тигр I», но с более толстой броней. Ему не хватало мощности двигателя, а качество стали оставляло желать лучшего – снаряды пушки 7,62 из него выбивали куски брони. Огневая мощь «Тигра» была фантастической. Однако ужасной была похожая на печную трубу командирская башенка, попадание в которую из калибра 7,62-сантиметра отрезало командиру «Тигра» голову. Ну и подвижность была просто никакой. Скорость передвижения на марше была очень низкой, теоретически – 38 км/ч, практически так никогда ехать было нельзя. По пересеченной местности «Тигр», как правило, ехал 10 км/ч.

Мотор очень плохо переносил перегрузки. Продолжительность его жизни была очень ограниченна. От наших водителей требовались хорошие знания и очень много работы, чтобы обеспечить готовность «Тигра» к бою. Ремонтная группа и ремонтная мастерская работали без перерывов. Во время маршей я всегда держал одно ухо открытым, чтобы все время слушать шум мотора. Перегрев вел к разрушению прокладок во втулках цилиндров, вода из системы охлаждения попадала в цилиндры. Тогда надо было вынимать свечи и убирать воду из цилиндров. После этого «Тигр» ехал еще медленней. Перегрев также мог сжечь пробковые уплотнения в головке цилиндров, тогда мотор терял масло. Наш водитель Вальтер Эшриг жевал солдатский хлеб и получившуюся хлебную кашу использовал как уплотнитель в головках цилиндров, что на время помогало. Кроме того, слабыми местами были коробка передач, боковые передаточные механизмы и ходовая часть. Гидравлика тогда была еще незрелой. Боковые передаточные механизмы были хрупкими, как сырое яйцо, и при механической нагрузке чуть выше средней сразу ломались.