Я дрался на бомбардировщике. «Все объекты разбомбили мы дотла» - [40]

— Сколько вылетов вы совершили на одной машине?

— В 1941 году я совершил примерно двадцать-тридцать полетов. И потом на переформирование… Были потери, конечно… Нас перевели в 98-й полк, и вновь мы на ДБ-ЗФ летали, но уже только ночью.

— По вашим ощущениям, по вашему опыту, какой был самый большой недостаток у ДБ-3?

— Какой самый большой… Ну, при взлете у него была тенденция разворота вправо.

— Скажите, пожалуйста, достаточным ли было оборонительное вооружение на ДБ-3?

— Достаточным. Наш экипаж в одном вылете сбил три «Мессершмитта-109».

— Насколько терпим Ил-4 был к боевым повреждениям?

— Вначале были очень опасны атаки истребителей. Но потом сделали протектирование баков. Если пуля пробивала бак, то он затягивался протектором, и струя если и оставалась, то небольшая, а то и просто капало…

— А мог Ил-4 на одном двигателе до дома дотянуть?

— С трудом. На одном моторе он при хорошем пилотировании мог долететь до своего аэродрома. Но некоторые не справлялись и садились на запасных аэродромах, которые были ближе.

— Вы относились к авиации дальнего действия и начальником у вас был Голованов. Скажите, как вы относились к нему?

— Голованов был отличным командующим, прилетал в полк, беседовал с нами, расспрашивал подробности.

— Сколько вылетов за ночь вам приходилось делать?

— Ну, не больше двух. Два бывало, если цели близко.

— Самая дальняя цель на какой дистанции находилась?

— Ну, самая дальняя цель — это был Берлин…

— Откуда взлетали на Берлин?

— Мы садились на аэродром подскока Обоянь. Заправлялись и дополнительные подвесные баки заливали. Сначала вырабатывалось горючее в подвесных баках, их сбрасывали как бомбы и летели дальше.

— Какова бомбовая загрузка была в этих вылетах?

— Если без подвесных баков, десять фугасных, стокилограммовых, в бомболюках и по две-три бомбы под фюзеляжами. 250-килограммовые или одна пятьсот килограмм.

— Берлин бомбили по каким-то объектам или просто на город?

— Ну, как правило, железнодорожные станции или же центр, где штаб был немцев.

— А вы РРАБы возили?

— А как же. Из-за их формы «бочкой» называли. Не любили их — терялись и дальность, и скорость. Но с точки зрения поражения она была эффективна. В основном брали ФАБ-100, ФАБ-250. Тонные редко кому попадались. Были буквально единичные полеты с одной бомбой.

— Максимальная бомбовая загрузка ДБ-3 сколько килограмм составляла?

— Полторы тонны.

— Вы когда на Берлин летали в первый раз?

— В 1942 году, по-моему. Летом.

— А основные цели в 1941 году какие были?

— Днем в 1941 году это были наступающие колонны танков, переправы через реки, где скапливалось много войск… А ночью железнодорожные станции, как правило, били.

— Как засчитывался результат бомбежки?

— Во-первых, по докладу: «Я видел разрывы, что-то загорелось, бахнуло».

Во-вторых, фотографирование. Результат документировался на снимках.

Были и специальные контролеры, которые в конце боевого порядка шли и смотрели, разбита цель или нет.

— Осветители целей были? Или они потом появились?

— Когда мы ночью начали бомбить, то бомбили, как правило, по освещенным целям. Освещали их специально выделенные экипажи осветителей. Осветителями цели всегда назначали лучшие экипажи, которые шли первыми, находили цель, которую нужно бомбить, в нужное время освещали ее САБами. А уже по освещенной цели остальные экипажи бомбили… Иногда меня назначали осветителем. А как же, осветителем бывал и мой друг Василий Сенько (ТУ-160 его имени летал в Венесуэлу), единственный дважды Герой штурман. (httt://www.warheroes.ru/hero/hero.asp&Hero_id=1233)

— Кого назначали фотографом?

— Конечно, тоже не худший экипаж. Но в то же время у осветителя более важная задача — надо было найти цель. А уже потом как получится.

— Предположим ситуацию, что полк отработал по цели… А фотографа сбили. Как подтвердить результат? Высылают второй?

— Трудно сказать. В каждом конкретном случае было по-своему. Еще и партизаны следили, куда мы попали и что там случилось.

— А если осветитель ошибся и САБы вывесил не там, где надо, вы будете работать по неосвещенной цели? Или пойдете, где освещено?

— По цели, конечно. Осветил поле какое-то, что я буду бомбить там? Сам искать буду.

— Вам ставилась задача нанести бомбовый удар по такому-то объекту. Маршрут вам тоже давался? Или вы его сами рассчитывали?

— По-разному бывало. Но, как правило, нам давали и маршрут, и высоты. Нам давалась боевая задача, где указывалось, с какой высоты действовать. Этим достигалась безопасность полета.

— Высота бомбометания какова была ночью?

— Высота ночью была от двух до пяти тысяч метров.

— Кто вам ставил задачу?

— Как правило, командир полка. По идее, два человека должны ставить задачу: командир полка и штурман полка. Командир полка ставит общую задачу, штурман разбирает по карте, что там происходит. Более конкретно.

— А им кто задачу ставил?

— Например, командир дивизии. Я в высших штабах не работал в войну. И кто нам ставил задачу, нас не интересовало. Из дивизии, и все.

— Вы вели совиный образ жизни. Ночью работали, днем отдыхали, во сколько в среднем возвращались?

— Ну, где-то, наверное, часа в четыре, в пять утра. Получали талон на сто грамм, на завтрак и спали до получения новой задачи. Ну, скажем, до двенадцати часов дня…