Я - дирижер - [18]

Повседневная жизнь оркестранта, особенно во Франции, связана с такими трудностями, вынести которые можно только из любви к музыке.

В ряде случаев участие скрипача или кларнетиста в еженедельных воскресных концертах напоминает филантропический акт. Я имею в виду некоторые симфонические коллективы. Музыканты объединяются, чтобы дать один или два концерта в неделю. В конце года они делят доходы. Однажды в Париже артисты одного из лучших оркестров получили в конце 1950 года ничтожную сумму в 500 франков на человека за каждое выступление.

При этом каждую неделю у них был концерт или три репетиции. Диспропорция между временем, потраченным на тщательную подготовку программ для услаждения меломанов, и реальной оплатой весьма красноречива.

Такие оркестры все еще существуют, потому что они являются своеобразными “деловыми центрами”. Здесь, во время антракта, во время пятнадцатиминутного перекура, порой удается получить ангажемент в другой коллектив, в финансовом отношении более интересный.

Я, разумеется, знаю, что среди оркестрантов есть и некие привилегированные личности, которые играют в оркестре Оперы или Радио. Они имеют, таким образом, определенный заработок и могут совмещать свою постоянную официальную службу со случайными ангажементами. Они записываются на пластинки, участвуют в озвучивании фильмов, играют в церквах, у меценатов и т.д.

Но все это приводит к почти беспрерывной ежедневной работе по восемнадцать часов.

Время оркестрового музыканта буквально расписано по минутам. И при этом еще называют музыканта человеком “свободной” профессии!

Не хочется верить, что движущей силой этой лихорадочной деятельности служит соблазн больших заработков. Обычные жизненные потребности, пища, квартира, одежда столь же существенны для музыкантов, как и для всех прочих людей. Однако для того, чтобы поспеть всюду, они зачастую вынуждены отказаться от последней свободной минуты.

К тому же обычно не знают, как тяжек труд оркестрового музыканта. Публика не представляет себе, как изматывает, например, исполнителей на духовых инструментах участие в опере Вагнера, что это за напряжение. Даже для струнных изнуряюще трудно играть почти без перерыва пять часов подряд.

Стремление “заработать побольше” стало навязчивой идеей. Мне кажется чудом, что в этих условиях оркестранты сохраняют еще энтузиазм, верность музыке и любовь к своей профессии.

Несколько лет назад я гастролировал по Америке с Национальным оркестром Французского радио, оркестром великолепным, о громадном успехе которого до сих пор говорят. Но вряд ли кто знает, в каких условиях проходила эта наша поездка. Путешествовали на автобусе. После тысячекилометровой дороги то в жаре, то в холоде или в пыли мы, вымотанные, добирались наконец до города, часто с большим опозданием. Нужно было начинать концерт, не дав даже возможности артистам и артисткам (выдержка и отвага которых в течение всего турне были поистине великолепны) переодеться или хотя бы подкрепить свои силы чашкой кофе. Мы никогда не забудем любезности монреальцев, которые, поняв наше беспомощное состояние и подумав о том, что нам хочется есть и пить, тотчас зажарили нам полсотни цыплят! Концерт был хорошим... цыплята - превкусными.

Вряд ли себе представляют, сколько физических усилий требуется от оркестранта; это каторжники на галерах, но их опьяняет ветер морских просторов.

Всегда спешить, всегда работать - вот судьба музыканта. Никогда не быть уверенным в завтрашнем дне, никогда не иметь гарантированного заработка, избавляющего от назойливого беспокойства, вызванного борьбой за хлеб насущный. Существует ли божество, которое требовало бы стольких жертв от своих жрецов?

И еще - как выкроить время для самостоятельных занятий? Репетиции в гуще оркестра, концерты - все это не заменяет необходимых часов упражнений, этих часов одиноких занятий в своей комнате, которые необходимы для того, чтобы остаться “на высоте”.

Как найти время, не менее необходимое, - для “разрядки”, которой требуют нервы, для приведения в порядок мыслей, для успокоения сердца?

Наконец, очень горько признать, что оркестры, которых так немного даже в Париже - их можно пересчитать по пальцам, - не могут вместить всех музыкантов выпускаемых школами и консерваториями. Замечательные таланты остаются неиспользованными.

Одни находят пристанище в провинции, где устраиваются в качестве преподавателей; другие составляют ядро провинциальных оркестров, слишком бедных для того, чтобы отказываться и от любителей, составляющих там большинство; прочие слоняются по Парижу в поисках работы.

Этой весной, прогуливаясь по Большим бульварам, я увидел сборище безработных музыкантов, пытавшихся завербоваться через бюро по найму в маленький оркестрик для документального фильма.

Большинство кончает джазом - и это еще не самые обездоленные.

Многие совсем не у дел или вынуждены отказываться от музыки, которую они любят. Однажды меня вез на концерт в зал Плейеля таксист, который признался, что имел первую премию в Парижской консерватории.

И это во Франции, куда целый мир приезжает искать артистов, чтобы они пополняли крупнейшие международные оркестры, внося в них частицу своей души.