Я была до тебя - [54]
Я спрятала лицо за тисненой обложкой меню и рассмеялась. Ты поднял на меня гневный взгляд:
— Ты что, тоже так думаешь?
— Раньше думала…
— Феноменальная глупость! Не ожидал от тебя такого! Черт, мне даже есть расхотелось.
Ты бросил меню на стол и замкнулся в себе. Лицо у тебя стало злое, отсутствующее. Я промолчала — не захотела начинать обмен горькими словами. Не глядя друг на друга, мы сделали заказ. Я осмотрелась. Поймала на себе взгляд какого-то мужчины. Он мне улыбнулся. Я улыбнулась в ответ. Он оторвал клочок салфетки и что-то на нем нацарапал. Я ждала с бьющимся сердцем. Закончив, он поднял листок повыше, и я прочитала: «Вы очень красивая. Спасибо». Я послала ему еще одну улыбку и отвернулась.
Когда это твоя тарелка успела наполниться целой кучей хлебных шариков? Ты крутишь в пальцах вилку, потом кладешь ее на стол. Опять берешь и принимаешься чертить по скатерти полосы, как будто рисуешь тюремную решетку. На моих губах еще не угасла улыбка, адресованная другому мужчине, и я отдаю ее тебе. Накрываю твою руку своей. Держу и не отпускаю. Наконец ты сбрасываешь напряжение и улыбаешься:
— Извини, я вел себя глупо.
— Что да, то да.
Нам приносят две миски с дымящимися мидиями. Мы закатываем рукава, разворачиваем на коленях большие белые салфетки и погружаем пальцы в обжигающий сливочный соус. В наши бокалы льется белое вино. Ты должен научить меня есть мидии, вдруг решаешь ты. Показываешь, что надо делать. Я и до тебя ела мидии, и не один раз, но не осмеливаюсь объявить об этом и слушаю тебя, не слыша. Просто повторяю за тобой каждое движение, и все. И ты доволен. Вдруг на какой-то миг я забылась. Уронила в соус только что очищенный оранжево-белый моллюск и принялась болтать в нем пальцами, пытаясь найти потерю. Ты обжег меня недовольным взглядом. Я пожала плечами.
— Слушай, так же вкуснее… Мне нравится, когда соус стекает с пальцев…
Ты не засмеялся. Хватит, вздохнула я, ну пожалуйста, хватит. Почему все всегда должно быть безупречно? Расслабься ты хоть немного…
— Да, я хочу, чтобы все всегда было безупречно. Мы с тобой должны быть выше других. Выше глупых рассуждений. Выше пальцев, испачканных в соусе…
— Я не смогу постоянно оставаться безупречной. Это не прикольно.
— Со мной — сумеешь. Вот увидишь.
Мужчина в зале продолжает смотреть на меня. Он чуть ли не пожирает меня глазами, ловит мой ответный взор, подкарауливает его. Я через весь зал ощущаю на себе его откровенно ласкающий, томный взгляд, словно пробующий меня на вкус. Это занятие явно доставляет ему удовольствие. Я, в свою очередь, поддаюсь ему, позволяю себе расслабиться — пусть наслаждается. У него чувственный рот, прищуренные глаза весельчака. Он тоже ест руками, без церемоний, не боясь запачкаться. Рукава темно-синего свитера он закатал, и густой соус стекает ему чуть ли не до локтей. Он слизывает его, все так же уставившись на меня. Я поняла, что краснею, и повернулась к тебе.
Ты почувствовал мое смущение и снова пришел в раздраженное состояние духа:
— Тебе что, не нравится? И вообще, что с тобой?
— Ничего.
— Как это ничего? Ты вдруг изменилась. Увидела что-то?
— Да нет, ничего, успокойся. Все нормально.
Я ответила слишком быстро, и ты повернул голову. Перехватил нацеленный на меня взгляд незнакомца. Резко поднялся, схватил меня за локоть. Бросил на стол купюру в двести франков и потащил меня к выходу.
— Слушай, я не доела… — возмущенно заговорила я, пытаясь вырваться.
Но ты держал меня так крепко, что я не сумела освободиться.
Мы вышли на тротуар, ты доволок меня до машины, открыл дверцу, швырнул меня внутрь, уселся за руль и, не разжимая зубов, рванул с места. Понесся как сумасшедший, не сбрасывая скорость даже на поворотах. Мы уже мчались по неосвещенной деревенской дороге, и навстречу нам летели страшные, гнущиеся под ветром деревья. Вдруг ты затормозил, распахнул дверцу с моей стороны и с силой вытолкнул меня из машины. Я упала и покатилась. Потом медленно поднялась.
Вокруг стояла тьма. Было жутко холодно. Я обняла себя руками, чтобы согреться. Вдалеке еле светились задние огни уезжающей прочь машины. Я села на каменную обочину, проклиная ветер и твою злобу. Стала ждать.
Я знала, что ты за мной вернешься.
В ту ночь я не позволила тебе лечь со мной.
Тебе пришлось ночевать на диване в гостиной.
Наутро ты принес мне поднос с завтраком: круассаны, кофе, свежевыжатый апельсиновый сок и красная роза.
Я отпихнула поднос ногой.
Ты посмотрел на меня жалким взглядом.
Я накрылась с головой и не сказала тебе ни слова.
Услышала твои удаляющиеся шаги. Потом хлопнула дверь.
Я вскочила, схватила телефон и набрала номер младшего брата. Приезжай за мной, пожалуйста. Приезжай за мной! Я боюсь. Я жутко его боюсь. Мой голос прерывали рыдания, и он сказал мне: сиди на месте, сейчас приеду.
Я объяснила ему, как найти дом. Он все записал. И еще повторил: сиди на месте, сейчас буду.
Я опять легла, накрывшись с головой, и стала ждать.
Когда ты вернулся, в руках у тебя было не меньше сотни букетов. Ты расставил их по всей комнате. Чего здесь только не было — цветы в горшках, охапки цветов всех оттенков. Ты достал все вазы, все кувшины и стаканы, какие только имелись в доме. Ты проложил цветочную аллею к моей постели — красно-бело-желто-голубую.
Запретные поцелуи и первая любовь дочери, загадочные убийства и письма с того света, борьба темных и светлых сил, Средние века и будни богатого парижского кондоминиума, кровавый ритуал и лучший рецепт рождественской индейки — все смешалось в жизни Жозефины…Роман Катрин Панколь «Черепаший вальс» взорвал французский книжный рынок, перекрыв тиражи Анны Гавальда.
Роман молодой французской писательницы о любви. О том, как хрупко и нежно это чувство, как много преград на его пути. И самая главная из них – человеческое непонимание, нежелание забыть о себе и заглянуть в душу другого.
Тихая добрая Жозефина всю жизнь изучала средневековую историю Франции и, можно сказать, жила в XII веке. Но ей пришлось вернуться к реальности, когда ее муж с любовницей уехал в Африку разводить крокодилов, а она с его долгами и двумя дочерьми осталась без гроша в холодном, циничном Париже. Здесь ее тоже окружают крокодилы, готовые наброситься в любой момент. Как ей выжить, одинокой и слабой, среди безжалостных хищников?Популярнейшая французская писательница Катрин Панколь (р. 1954 r.) — автор полутора десятков бестселлерных романов, переведенных на все ведущие языки мира.
Когда хозяйка книжной лавки Кей Бартольди вступила в переписку с незнакомцем, заказавшим у нее редкие книги, она и подумать не могла, сколь опасны бывают подобные связи и чем для нее обернутся невинные рассуждения об изящной словесности…Кто он, таинственный Джонатан Шилдс, назвавшийся американским писателем-библиофилом и что он знает о Кей Бартольди, живущей в маленьком городке на берегу Ла-Манша, где беснуются волны, а в ночи моргает одинокий маяк?Популярнейшая французская писательница, журналистка, автор десяти романов, переведенных на многие языки и покоривших сердца миллионов читателей, Катрин Панколь, как всегда, поражает изяществом стиля и содержания: немногие способны так пронзительно писать о любви…
В романе «Мы еще потанцуем» четыре главных героя. Точнее, героини. Четыре подруги. Они выросли вместе и были неразлучны. Шли по жизни каждая своим путем, искали себя, строили свое счастье, но свято хранили верность детской дружбе. И была любовь — единственная, ни на что не похожая, прошедшая через измены и ревность, победившая искусы пошлости и богатства. Но однажды их пути связались в страшный узел предательства и боли. И настал момент истины.Как найти силы выйти из уютного детского мирка и стать взрослым, не потеряв себя? Что такое дар жить на пределе сил? Эти вопросы ставит перед читателями новый роман Катрин Панколь.
Катрин Панколь родилась в Марокко, выросла во Франции, долгое время жила в США. Защитив диплом по современной литературе, поначалу преподавала французский и латынь, но довольно быстро сменила профессию и занялась журналистикой. Писала для «Космополитен» и «Пари-Матч», с последним сотрудничает и поныне. В 1979, последовав совету одного издателя, выпустила свой дебютный роман («Я была первой»), принесший ей мировую известность. С тех пор написала двенадцать романов, большинство из которых стали бестселлерами, сделав ее одной из самых читаемых французских писательниц в мире.* * *Джеки Бувье Кеннеди-Онассис в особом представлении не нуждается — ее образ столь притягателен, а судьба так похожа на сказку, что реальность отступает, надежно скрытая ослепительным блеском.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Субботним вечером 8 января 1993 года доктор Жан-Клод Роман убил свою жену, наутро застрелил двоих детей 7 и 5 лет и отправился к горячо любимым родителям. После их убийства заехал в Париж, попытался убить любовницу, сорвалось… Вернулся домой, наглотался барбитуратов и поджег дом, но его спасли.Это не пересказ сюжета, а лишь начало истории. Книга написана по материалам реального дела, но повествование выходит далеко за рамки психологического детектива.Эмманюэль Каррер — известный французский писатель, лауреат многих престижных премий.
Род занятий главного героя, как и его место жительства, — слагаемые переменные: модный фотограф, авиапилот, бармен. Постоянно меняющаяся действительность, поиск точки опоры в вихревых потоках, попытки обрести себя. Эта книга о том, как поймать ветер и что такое сила притяжения, как возникают модные тенденции в фотографии и зарождаются ураганы… как умирает и рождается чувство.Блуждая по лабиринтам своего внутреннего мира, герой попутно исследует мир окружающий, рисуя перед нами живописнейшие картины современного американского общества.Второй роман молодого канадского автора, блестяще встреченный и публикой, и критиками, привлекает «мужским взглядом» на жизнь и яркой образностью языка.
Третье по счету произведение знаменитого французского писателя Жоржа Перека (1936–1982), «Человек, который спит», было опубликовано накануне революционных событий 1968 года во Франции. Причудливая хроника отторжения внешнего мира и медленного погружения в полное отрешение, скрупулезное описание постепенного ухода от людей и вещей в зону «риторических мест безразличия» может восприниматься как программный манифест целого поколения, протестующего против идеалов общества потребления, и как автобиографическое осмысление личного утопического проекта.
Флориану Зеллеру двадцать четыре года, он преподает литературу и пишет для модных журналов. Его первый роман «Искусственный снег» (2001) получил премию Фонда Ашетт.Роман «Случайные связи» — вторая книга молодого автора, в которой он виртуозно живописует историю взаимоотношений двух молодых людей. Герою двадцать девять лет, он адвокат и пользуется успехом у женщин. Героиня — закомплексованная молоденькая учительница младших классов. Соединив волею чувств, казалось бы, абсолютно несовместимых героев, автор с безупречной психологической точностью препарирует два основных, кардинально разных подхода к жизни, два типа одиночества самодостаточное мужское и страдательное женское.Оригинальное построение романа, его философская и психологическая содержательность в сочетании с изяществом языка делают роман достойным образцом современного «роман д'амур».Написано со вкусом и знанием дела, читать — одно удовольствие.