Я был в Ку-клукс-клане - [63]

Джонсон продолжал молча и невозмутимо смотреть на Дюка.

— Я хотел бы, чтобы вы помогли мне в этом деле, — продолжал Дюк. — Мы знаем, что Джетт два дня назад получил от вас динамит и что вы храните у себя в доме для него огнестрельное оружие. Мы могли бы посадить вас в тюрьму, но не хотим этого делать. Нам нужны Джетт и вся шайка колумбийцев.

Джонсон молчал.

Дюк говорил долго и терпеливо, но безрезультатно. Тогда он показал Джонсону образчики человеконенавистнических колумбийских листовок, но Джонсон не умел читать.

Я уже потерял всякую надежду, что старик когда-нибудь заговорит, как вдруг Дюку пришла в голову блестящая идея. Он вытащил из ящика стола гитлеровскую «Майн кампф» и объяснил Джонсону, что эта книга была найдена при налете на штаб колумбийцев. Раскрыв книгу, Дюк показал Джонсону портрет Гитлера на первой странице, затем, отыскав фотографию одного из эсэсовцев с руническими буквами на петлицах, он положил рядом эмблему колумбийцев.

Джонсон перевел взгляд с фотографии на эмблему. Мускулы на его лице нервно задергались, и он заговорил.

— Мистер Дюк, — сказал он, — если колумбийцы борются за них, то я скажу все, что знаю, даже если мне придется сесть в тюрьму. Я потерял сына в войне против Гитлера…

Дюк облегченно вздохнул и вызвал секретаря. Вскоре показания Джонсона были записаны. Джонсон подписался под ними. Он подтвердил все, что ранее рассказал Уоллер, и добавил, что Джетт «заплатил» ему за динамит двумя куклуксклановскими бланками, ценой десять долларов каждый.

— Ну, теперь-то они у нас в руках, не правда ли? — спросил я Дюка, когда мы остались одни в комнате.

— Мы сможем обвинить их в незаконном хранении динамита, — согласился Дюк. — Это серьезное обвинение, особенно сейчас, после всех этих взрывов. Но было бы еще лучше, если бы мы смогли отыскать самый динамит.

— Даже представить себе не могу, где они держат его, — сказал я.

— Ну, ладно, — пожал плечами Дюк и поднял телефонную трубку.

— Мисс Уэйд, — обратился он к секретарше, которая сидела в соседней комнате, — сообщите, пожалуйста, прокурору И. И. Эндрюсу, что если он зайдет ко мне в контору завтра утром к десяти часам, я буду счастлив вручить ему улики для привлечения колумбийцев к суду.

Слухи о том, что колумбийцев наконец-то привлекают к суду, распространились мгновенно: репортеры со всех концов страны вылетели в Атланту. К десяти часам следующего дня канцелярия Дюка была забита корреспондентами и фоторепортерами. Прокурор Эндрюс был уже здесь. Я как репортер «Саутерн аутлук» присоединился к корреспондентам.

— Ввести колумбийцев! — приказал Дюк. Помощник шерифа ввел Люмиса, Берка и Джетта и поставил их вдоль стены. Дюк начал читать показания однорукого колодезного мастера Джесса Джонсона.

Колумбийцы слушали молча, с застывшими, ничего не выражавшими лицами. Закончив чтение, Дюк передал показания прокурору Эндрюсу.

— А сейчас, — сказал он, — я хочу показать вам еще кое-что.

Подойдя к сейфу, Дюк вынул из него пакет, завернутый в старую газету, и осторожно положил его на стол. Затем он медленно развернул его и с величайшей осторожностью вытащил пять палочек динамита.

— Проклятие! — заревел — Берк. — Только мы трое знали, где спрятан динамит! Кто из вас, грязные крысы, оказался предателем?

Люмис и Джетт бросились па него с кулаками, и сразу. же вспыхнули магниевые лампы фоторепортеров.

Помощники шерифа скрутили колумбийцам руки.

— Уведите их, — приказал Дюк.

— Отлично! — мрачно проговорил Эндрюс. — Я не заставлю этих голубчиков долго ждать суда, но было бы еще лучше, если бы мы могли изобличить их и в подстрекательстве к мятежу.

— А что вам для этого нужно? — спросил я.

— Хотя бы одно заявление, сделанное кем-нибудь из них на публичном митинге, которое присяжные могли бы признать прямым призывом к насилию.

Последние корреспонденты и фоторепортеры покидали канцелярию. Я сделал знак Эндрюсу, что хочу с ним поговорить. Когда мы остались втроем, я сказал ему:

— Однажды я слышал, как Люмис сказал с грузовика: «Нам не нужны те, кто не чувствует себя готовым убивать черномазых и евреев!»

— Вы это слышали? — воскликнул Эндрюс. — Когда? Где?

— На одном из их первых митингов. Это было двадцать седьмого августа в поселке Экспозишн-миллз.

— Почему же вы не сообщили об этом раньше?

— Я сообщал, но в то время колумбийцы еще открыто не встали на преступный путь, и Дюк считал, что нужно повременить.

— Возможно, он был прав. Но сейчас настало время увязать в единое целое все улики. Согласны ли вы дать показания об этом заявлении Люмиса на суде?

Я взглянул на Дюка. Мне было ясно, что в тот момент, когда я войду в зал суда в качестве свидетеля, моя карьера тайного агента, работающего в Ку-клукс-клане, будет окончена.

— Я думаю, что это надо сделать, — сказал Дюк, читая мои мысли. — Если нам не удастся заморозить в тюрьме этих колумбийцев на длительный срок, в Джорджии могут начаться крупные беспорядки, и кто знает, к чему они приведут. Может быть, нам удастся найти кого-нибудь, кто сможет продолжать вашу работу.

— Вы правы, пожалуй, — сказал я и повернулся к Эндрюсу: — Можете всецело на меня рассчитывать.