Я был там - [30]
СКОЛЬКО РАЗ В ДЕНЬ НАС КОРМИЛИ, Я НЕ ПОМНЮ, НО ЧТО НЕ МЕНЕЕ ДВУХ, ЭТО ТОЧНО. Я ПОМНЮ, ЧТО ПОСЛЕ ОЧЕРЕДНОЙ КОРМЕЖКИ В ДУШЕ ТЛЕЛА РАДОСТНАЯ МЫСЛЬ О ТОМ, ЧТО ЧЕРЕЗ КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ НАС СНОВА УСАДЯТ ЗА СТОЛ И СНОВА ЧТО-ТО ДАДУТ ПОЕСТЬ. О том, что нас кормили досыта, сказать нельзя. Просто, кроме хлеба, давали какие-то супы, чуть-чуть подслащенный чай. На хлеб иногда намазывали масло, правда, настолько тоненьким слоем, что его наличие можно было рассмотреть только при помощи микроскопа. Пусть даже в очень маленьких дозах, но мы стали получать, кроме хлеба, жиры, сахар, какие-то овощи, бульоны, что заметно укрепило наши силы. И я твердо уверен, что благодаря этому «Очагу» многие из нас остались живы.
Несмотря на определенное улучшение нашего питания, чувство голода преследовало днем и ночью. Все наши игры были связаны с едой. Кубики превращались в кусочки хлеба, машины перевозили только продукты. Мы подносили различные предметы ко рту и, представляя, что это кусочки хлеба, делали вид, что мы их откусываем и съедаем в больших количествах. Если и видели какие-то сны, то они тоже были связаны в большинстве случаев с пищей. А те кусочки хлеба, которые нам давали за столом, мы съедали не как обычно, а сосали каждый откушенный кусочек, как конфетку. Не жевали зубами, а сосали до тех пор, пока он не растворялся во рту полностью. Только после этого откусывали очередной кусочек. Причем масло отодвигали зубами на край кусочка, чтобы почувствовать его вкус в конце трапезы.
Говорят, что дети, попадая в экстремальные условия, очень рано взрослеют и у них раньше, чем у других, созревают чувства реальной обстановки и сострадания к другим людям. Я не знаю, насколько верны эти суждения, но я прекрасно помню, что, находясь в стенах детского «Очага», я все время помнил о том, что наша мама находится дома, в значительно худшем положении, чем мы, и каждый раз старался принести ей из «Очага» кусочек хлеба. Сделать это было очень трудно по нескольким причинам. Во-первых, за нами очень внимательно следили воспитатели, чтобы мы все съели до крошки. Во-вторых, если все-таки удавалось спрятать какой-то кусочек в складках одежды, то начиналась борьба с самим собой. Сознание подсказывало, что этот кусочек любой ценой нужно донести до мамы, потому что она уже очень больна и этот гостинец может ее вылечить. А рука, подчиняясь какому-то другому рассудку, автоматически тянулась к тайнику, отщипывала от захоронки кусочек хлеба и быстро засовывала эту крошку в рот. До самого дома приходилось бороться с искушением съесть этот кусочек до конца. Каждый раз я доносил до дома спрятанный кусочек, но очень часто он выглядел на половину меньше того, который был спрятан во время обеда. Мать с благодарностью принимала мой драгоценный гостинец, отщипывала от принесенного кусочка маленькую крошку и настойчиво требовала, чтобы остальное съел я. Иногда она шла на компромисс, и мы съедали мой гостинец вместе, я большую часть, она – меньшую.
В промежутках между бомбежками и артобстрелами нас выводили из группы на прогулку. Очевидно, в целях безопасности, наши прогулки проходили во дворе детского «Очага». Во время одной из таких прогулок мне довелось увидеть картину, которая поразила меня настолько, что спустя более шести десятков лет она не выходит из моей памяти.
В тот день мы гуляли во дворе под окнами кухни, где готовили для нас еду. Кухня находилась на первом этаже здания, и поэтому все действия работников были очень хорошо видны с того места, где мы находились в тот момент. ИГРА БЛОКАДНЫХ ДЕТЕЙ ЗНАЧИТЕЛЬНО ОТЛИЧАЛАСЬ ОТ ДЕТСКИХ ИГР НАШИХ МИРНЫХ ДЕТЕЙ, ПРЕЖДЕ ВСЕГО МАЛОПОДВИЖНОСТЬЮ. БЫСТРЫЕ ДВИЖЕНИЯ И ДАЖЕ ХОДЬБА МЕДЛЕННЫМ ШАГОМ ВЫЗЫВАЛИ ОЧЕНЬ СИЛЬНОЕ ПЕРЕУТОМЛЕНИЕ, И ХОТЕЛОСЬ ПОСКОРЕЙ ГДЕ-НИБУДЬ ПРИСЕСТЬ, А ЕЩЕ ЛУЧШЕ ПРИЛЕЧЬ. Поэтому во время таких прогулок мы больше стояли на месте, чем ходили, переступая с ноги на ногу, качаясь, словно маятники. Качались мы так для того, чтобы показать воспитателю, что мы двигаемся. Они почему-то не давали нам долго стоять без движения, строго следя за тем, чтобы мы не застаивались. Нашим любимым зрелищем было наблюдение за работой поваров за стеклами кухни. Вот и в тот день многие из нас, переступая с ноги на ногу, внимательно наблюдали, как повара что-то мешали в больших кастрюлях, резали на столах, передвигались с одного рабочего места на другое. Одна из работниц кухни подошла почти вплотную к окну, держа в одной руке большую ложку, в другой маленькую кастрюльку, зачерпнула из кастрюльки целую ложку сливочного масла и, глядя через стекло на нашу группу, засунула эту, как мне казалось, громадную, ложку себе в рот. Она еще какое-то время постояла у окна, шевеля челюстями, после чего скрылась в глубине кухни. Все, кто видел это, стояли с широко открытыми глазами от удивления. В то время, когда простой кусок хлеба ценился дороже золота, ложка сливочного масла была бесценна. Большинство блокадников даже забыли, что это такое. Пожалуй, впервые в своей жизни я увидел, что не все люди живут в равных условиях, что существует на свете несправедливость, что у кого-то нет даже куска хлеба, а кто-то может в это же время есть сливочное масло ложками.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.
Это была сенсационная находка: в конце Второй мировой войны американский военный юрист Бенджамин Ференц обнаружил тщательно заархивированные подробные отчеты об убийствах, совершавшихся специальными командами – айнзацгруппами СС. Обнаруживший документы Бен Ференц стал главным обвинителем в судебном процессе в Нюрнберге, рассмотревшем самые массовые убийства в истории человечества. Представшим перед судом старшим офицерам СС были предъявлены обвинения в систематическом уничтожении более 1 млн человек, главным образом на оккупированной нацистами территории СССР.