Я — богиня ни свет, ни твоя - [2]

— Поздравляю, — мрачно произнесла я, пытаясь разжать чужие пальцы. — А ты не мог бы заползти обратно? А?

— А знаешь, что еще скрывает тьма? — страстно задыхаясь, прошептал голос. В нем слышалось то, от чего чужие руки на моей талии стали смущать меня еще сильнее. — Алчность, гнев, гордыню, ненасытность, зависть, лень, уныние и похоть…

— Давай начнем с уныния? Ты уныло вернешься туда, откуда пришел, и тебе лень будет выходить? Можешь гневаться, сколько влезет, завидовать всем, но желательно молча, строить алчные и ненасытные п-п-планы по завоеванию мира. А п-п-похоть как-нибудь приложится… Правда — правда. От женщин одни проблемы! От меня особенно! Как говориться? Все в твоих р-р-руках, — нервно дернулась я, чувствуя, как каждое слово приближает меня к моральной травматологии.

Послышался приглушенный, зловещий смех, а я тяжело задышала, дрожащими руками пытаясь разжать чужие пальцы.

— Можешь мне просто позавидовать, разрешаю, — процедила я, тщетно пытаясь освободиться. Мои губы дрожали, а я пыталась извернуться и пнуть его как следует.

— Я жажду всего, что есть в этом мире, моя маленькая звездочка. Слишком долго я был в твоем плену, — слышался страстный голос возле моего уха, а моей щеки коснулись перья чужих крыльев. — Мир отдаст все, что принадлежит мне по праву. А что не отдаст, я отниму…

Я чувствовала, как меня разворачивают к себе. Сердце испуганно забилось в тот момент, когда мою голову запрокинули, проводя по шее тревожно нежную черту. Что он делает? Мне это не нравится.

— И делиться я ни с кем не собираюсь, — выдохнула тьма, а я почувствовала, как меня держат за волосы, целуя так, что земля уходила из-под ног, не прощаясь.

— Читай по губам, — страстно шепнула тьма, раскрывая крылья. — Мир теперь принадлежит мне. И ты немедленно встанешь передо мной на колени! Встань на колени перед богом тьмы!

— На…к-к-колени? — удивилась я такой разительной перемене. А как же «светлячок», как же «звездочка»? Не понимаю.

— Я унижался перед тобой, просил открыть дверь, — властно произнес голос. Если тепло и любовь в голосе измеряется кучками, то тут явно ямка! — Тебе же не сложно было ее открыть, не так ли? Но ты не открыла. А если бы открыла сразу, не заставляя меня идти на уловки, то я бы, возможно, был с тобой помягче!

— Откуда я знала, что тебе можно верить? — шептала я, пытаясь вырваться и прорваться к зеркалу.

— Подумай сама. Что было изначально? Свет или тьма? Сначала была тьма, — слышался тот самый голос, от которого у меня по коже пробежали мурашки ужаса. — И бог тьмы выбирает богиню света. Свет — всего лишь приложение к тьме. Поэтому тьма имеет право выбора. Я менял богинь, как перчатки, пока одна из них не додумалась обмануть меня, заперев в комнате на почти сотню лет.

— Ты не имеешь надо мной власти, — стонала я, пытаясь вырваться их цепких когтей двуличного мерзавца.

— Страх — это тоже порождение тьмы. Это — не порок. Это просто первобытный, первозданный страх, который я разбудил, — слышался холодный голос. — На колени! Преклонись перед тьмой! Теперь это — мой храм. И ты — моя пленница.

— Беги! — пронзительно кричало зеркало неподалеку, а я рванулась так, что едва не упала, чувствуя, как когти оставляют на моей коже страшные царапины. — Сюда, богиня!

Оно сверкнуло в темноте, давая мне надежду. Я почти добежала, видя, как волнуется зеркальная гладь, как вдруг черная вспышка ударила в зеркало, послышался оглушительный звон, эхом отдаваясь от гулких стен. Осколки разлетелись, чудом не задев меня, а волна швырнула меня на пол. Я чувствовала под пальцами треугольный осколок, размером с карманное зеркальце, который тут же спрятала в руке.

— Вставай. Некуда бежать! — послышался надменный смех, а в темноте стали проступать золотые вензеля, груды сокровищ сыпались прямо сверху, насыпаясь в звенящие горы. Магическое сияние осветило храм, а я увидела страшное лицо, заросшее бородой…

— Нет! — сглотнула я, чувствуя, как меня ставят на ноги.

— Я придумал, как отомщу тебе, — усмехнулся жестокий голос мне на ухо. — Лети сюда, моя птичка.

Когтистая рука сделала странное движение в воздухе, а посреди храма появилась огромная золотая клетка. В клетку вела роскошная, парящая в воздухе золотая лестница. Дверца клетки была открыта.

Я с ужасом смотрела на клетку, сжимая и пряча осколок, который надеялась всадить в это чудовище.

— Нравится? Она из чистого золота! — послышался голос, а меня взяли на руки. Мы дернулись вверх, а я все еще не могла поверить в то, что вижу своими глазами. — Я сделал для тебя качели! Чтобы тебе не скучно было, ПОКА ЧТО БОГИНЯ!

Он подчеркнул эти слова так, что у меня волосы зашевелились.

Меня втолкнули в клетку, а я увидела, что мое платье стало золотым. Дверь закрылась со скрипом петель, а я попыталась ее открыть, но тщетно. Черный силуэт отступил во тьму, а над куполом клетки засветился диск, похожий на луну. Лестница вела к качели вверх и вниз, на дно клетки, где вместо кровати было что-то похожее на мягкое ложе, усыпанное роскошными подушечками.

Ноги не слушались, а я спустилась вниз, пытаясь поверить в реальность происходящего. Полупрозрачные шторы едва скрывали роскошное ложе, а под лестницей стоял горшок.