Я – бездна - [68]

44

Когда Микки рассказал ему о Вере, Чистильщик проплакал весь день.

— Теперь ей хорошо. Она больше не будет мучиться, — произнес Микки.

— Что дальше? Наша миссия окончена?

Он понял, что, поручая ему найти жертву, Микки годами разыскивал именно Веру. Вот почему он хотел, чтобы избранницы были примерно того же возраста, что и она.

— Посмотрим, — ответил Микки расплывчато и немногословно.

Чистильщик подумал, что теперь он больше не нужен другу, что он ни на что не годен, разве только убирать мусор. Раньше ему было бы больно от мысли, что Микки уйдет, но теперь он только этого и ждал. Наверное, ему тоже стоило признаться, что он внезапно кое-кого встретил.

Кто знает, испугается ли Микки, когда он упомянет об Охотнице.

Но пока что больше всего его мысли занимала Фак. Он мечтал снова ее увидеть, узнать, как она. Но сначала ему нужно было достать телефон, спрятанный в доме номер 23.

Охотница могла сообщить силам правопорядка этот адрес, но Чистильщик все равно прокрался в дом тем же утром, в час, когда весь район был еще погружен в спокойную дремоту и лишь кое-где раздавалось жужжание газонокосилки. Коты, как обычно, вышли ему навстречу. Все было по-прежнему. Но у него не было времени их накормить, нужно было спешить. Он бегом поднялся на чердак по лестнице. В полутьме сразу обнаружил нишу под настилом крыши, куда спрятал телефон. Взял его в руки и некоторое время рассматривал. И хотя он знал, что не стоит задерживаться в доме дольше, чем следует, почувствовал искушение — и включил аппарат. Дождался, пока телефон загрузится и появятся знакомые иконки, чтобы скорее открыть фотографии Фак. Он был весь в нетерпении, как ребенок в ожидании праздника, — и счастлив.

Вдруг телефон начал наигрывать какую-то жутковатую мелодию.

Чистильщик растерялся, но потом понял, в чем дело.

Ему кто-то звонил.

45

На звонок кто-то ответил.

Он далеко не сразу на это решился и, очевидно, долго слушал мелодию из сериала «Очень странные дела», которую она установила вместо звонка. Но в конце концов ответил. И теперь молчал.

Девочка с фиолетовой челкой сидела на полу в своей комнате. Она наконец-то распаковала и вытащила из коробки новый телефон, который ей купили родители взамен старого, который, как все думали, сгинул в озере.

— Это ведь ты, да? — спросила Фак. — Это ты, тот, кто меня спас…

В трубке слышалось лишь чье-то дыхание.

— Ты принес мне медвежонка, ты пришил ему голову.

Все еще молчание.

— Это ты был в соседней примерочной в магазине… Хотя бы это ты можешь сказать?

Ни слова в ответ.

Это было неприятно и унизительно, но она собралась с духом и заговорила опять:

— Я сделала кое-что гадкое. И мне за это стыдно. Я не хочу продолжать, — на одном дыхании произнесла и сразу уточнила: — А он меня заставляет. — Она всхлипнула, едва не расплакалась. — Не знаю, зачем я тебе это говорю, но кому я могу открыться? Я даже не знаю, кто ты, какой ты, но ты должен мне помочь, мне это нужно… помоги мне еще раз. — И теперь уже слезы катились по ее щекам ручьями. — Завтра вечером Рафаэле приедет за мной и куда-то повезет. Я не знаю куда, но знаю, что не хочу туда ехать.

Она взмолилась про себя, чтобы загадочный собеседник правильно расслышал эти слова, и подождала, когда он хоть как-то обозначит, что понял.

Но через несколько секунд связь оборвалась.

46

Одна створка окна была открыта, но муха никак не могла найти выход и упрямо билась о стекло там, где закрыто; она сама усложняла себе жизнь и, вероятно, обрекала себя на неминуемую смерть. Так продолжалось уже десять минут, и Охотница не могла оторвать от нее взгляда: она чувствовала себя точно такой же мухой.

Второй раз в жизни она попала в больницу. В первый раз это случилось накануне родов. И оба раза профессор Ринальди оказывался рядом.

— Хорошая новость в том, что твоя развалюха почила с миром и тебе придется с этим смириться, — сказал бывший муж, собирая ее вещи перед выпиской.

Охотница помнила, как ударилась о дерево, как пахло лесом, как все перевернулось вверх ногами. Остальное — тьма. Она не помнила, что ее нашла Памела и что она же вызвала «скорую»; не помнила и то, что подруга ехала с ней вместе в машине до самой больницы Святой Анны. Хотя ей сообщили, что она все это время была в сознании и даже отвечала на вопросы медперсонала.

Она отделалась переломом руки и несколькими ссадинами, а могло быть гораздо хуже.

Все решили, что авария произошла из-за того, что за пару часов до этого она получила черепно-мозговую травму. Никто не верил, что к ней в дом проник опасный убийца. Все считали, что это был обычный вор, а когда она его обнаружила, он оглушил ее, чтобы скрыться. Убийцы убивают, а не ранят — таков был их главный неопровержимый довод.

— Кто-то повредил тормоза, — в изнеможении возразила Охотница.

— Ты уже говорила, но это не машина, а рухлядь, теперь уже страховая во всем разберется.

Помятый чуть более, чем обычно, вид Ринальди свидетельствовал о том, что сегодня он еще не выпил ни капли спиртного. Как и все алкоголики, приняв на грудь, он выглядел лучше — более расслабленно, и руки переставали трястись. Алкоголь излечивал от хвори, вызванной самим же алкоголем. И хотя через некоторое время профессор снова приложится к бутылке, сейчас он был трезв — ради нее, — и это ей, безусловно, было приятно.