Я беду от тебя отведу - [17]

Она писала, слегка наклонив голову, и я заметила сквозь толстый слой тонального крема на лице Киры безобразный белесый шрам — словно от удара хлыстом, — наискось пересекающий её лоб.

Эта странная женщина вызвала у меня двоякое чувство. Скорее всего, она была просто чудачкой. А может, и правда настоящей предсказательницей. Мне трудно делать какие-либо категоричные выводы относительно неё, особенно учитывая моё собственное аномальное состояние и все те чудеса, которые произошли со мной за последнее короткое время. Девушка протянула мне бумажку со своим телефоном, и я машинально сунула её в карман, думая потом выбросить. Пожелав мне удачи на прощание, она ушла в здание автовокзала, и больше я её не видела.

Когда я садилась в автобус, какая-то монахиня, подошедшая сзади, сильно толкнула меня, буквально отпихнув от двери, и стала садиться первой. Неожиданно она обернулась со ступенек и, улыбнувшись мне, извинилась. Я увидела её глаза — зелёные, дерзкие, нахальные, обведённые жирным чёрным карандашом, а из-под скромного церковного платка выбивалась прядь ярко-синих волос. Надо же, какие нынче экстравагантные монахини пошли, подумала я с удивлением.

— Ой, извините, девушка, я такая неловкая… — её речь и тон показались мне чересчур манерными и неестественными, а улыбка — похожей на волчий оскал.

Вернувшись домой, я обнаружила возле ворот большую, красивую машину, а на ступеньках нашего дома — сидящую женщину лет сорока. В руках она держала свёрнутый плащ. Женщина была хорошо одета и ухожена. Сразу видно, что не местная. Увидев меня, она встала.

— Здравствуйте. Я ищу Майю Матвееву. Это, случайно, не вы?

— Добрый вечер. Не знаю, насколько это случайно, но это действительно я.

Незнакомка с оценивающим интересом оглядела меня с ног до головы. От неё исходил аромат дорогих духов.

— Ну, в общем, я вас примерно так себе и представляла, правда не ожидала, что вы окажетесь такой молоденькой. У меня к вам есть очень важное дело, касающееся моего здоровья.

Я посмотрела на неё и внезапно догадалась о цели её прихода, словно он был ожидаемым, но я не предполагала, что это случится так скоро, и ещё не чувствовала себя полностью готовой к тому, чтобы раскрыться. Интуиция меня не подвела. Женщина пришла просить о помощи.

— Проходите, — нерешительно пригласила я её в дом, открывая дверь и вглядываясь в темноту коридора. — Бабушки нет, наверное…

И действительно, бабушка отсутствовала. В последнее время, избавившись от костыля, она взяла моду прогуливаться по вечерам.

— Ваш пёс… — гостья опасливо покосилась на Джека.

— Нет, не бойтесь, он вас не тронет…

— Я больна уже много лет, — хриплым от волнения голосом начала говорить женщина, но я, надев тёмные очки, уже «сканировала» её внутренности и не могла оторвать взгляда от одного места в области малого таза, в котором пульсировала, словно огромная светящаяся бабочка, попавшая в паутину, лишняя ткань, разросшаяся до неприличных размеров.

— Да, у вас и в самом деле что-то есть. Кое-какой излишек.

— Излишек? — удивилась она.

— Я не так выразилась… Чисто визуально — возможно, это опухоль, но… не злая.

— Не злая опухоль? Что вы хотите этим сказать? — воскликнула она. — Не злая опухоль… Как-то странно звучит.

— В том смысле, что она неопасная. Есть опухоли-пожиратели, состоящие из аномальных, чуждых организму клеток. А та, которая у вас, — нет. Я не знаю, как подобрать нужное определение, чтобы вам было понятно. Просто она не того оттенка, который присущ этим новообразованиям, и выглядит вполне безобидной. Я считаю… точнее, это пока моё предположение, что такие опухоли, как эта, не приводят к смерти физического тела.

Женщина порылась в сумочке, нашла в ней листок бумаги и протянула его мне.

— Вот мой диагноз.

Латинскими буквами было написано: «endometriosis, adhesion, tubal occlusion…»

Мне это ни о чём не говорит.

Она с надеждой смотрела на меня. Я вернула ей листок.

— Что за болезнь?

— Вы можете избавить меня от этого? — нетерпеливо спросила она вместо ответа.

Я пожала плечами и отрицательно покачала головой.

У неё затряслись губы, и мне показалось, что она собирается заплакать.

— Вы вылечили безнадёжно больного, умирающего кота, — заговорила она. — Наверняка можете лечить и людей. Послушайте! Неужели вы не осознаёте, каким даром обладаете? Бог мой! Но я-то ведь знаю, я чувствую, что это именно Вы сможете сделать то, перед чем официальная медицина бессильна. Врачи не дают мне утешительных прогнозов, предлагая страшную, кровавую операцию, которая навсегда лишит меня возможности иметь детей, а я очень хочу ребёнка! Мне уже тридцать девять, но я всё ещё не теряю надежды стать матерью. Ну пожалуйста! Помогите же мне, ради бога! Моё счастье, моя судьба — они в ваших руках! — последние слова она почти выкрикнула, вложив в них всё свое отчаяние и боль.

Я всё ещё колебалась. Её странная вера в меня обезоруживала и лишала способности сопротивляться.

— Хорошо. Я попробую, но если вдруг у меня не получится, то вы уж не обижайтесь. В конце концов, вы сами пришли, а я этим не занимаюсь… Хотя, если честно, мне и самой интересно, что из этого выйдет. Знаете… вы первая, кто попросил меня о таком, не считая моей бабушки, но если всё же…