Я, Бабушка, Илико и Илларион - [20]

— Зурико-о-о! — зовет бабушка.

— Иду! — отвечаю я, вскакивая.

— Зурико-о-о! — зовет опять бабушка, заслоняя глаза от солнца.

— Иду, бабушка, иду! — кричу я и выбегаю по затянутому туманом подъему.

— Ау-у-у! Зурикела! Куда ты? Ау-у-у… — Гудок паровоза сливается с тревожным криком бабушки.

«Илларион… Илико… Илларион… Илико…» — выстукивают колеса.

— Мост… — слышу я сквозь сон чей-то голос.

— Эй, кто-нибудь, откройте окно, задыхаюсь! — говорит кто-то другой.

— Нужно дышать по очереди, иначе до Тбилиси воздуха не хватит! — говорит третий.

— Чей это чемодан? Уберите сейчас же, иначе выброшу его в окно! На этот раз я свешиваюсь с полки и вижу говорящего. У него острый, похожий на топор нос, да и все лицо какое-то острое.

— Попробуй тронь! Вылетишь вслед за ним! — огрызнулся полный пассажир с веснушчатым, словно индюшиное яйцо, лицом. — Этого чемодана четыре оболтуса ждут не дождутся.

— Не знаю, кто там ждет, но эту мозоль я не напрокат брал. Убери, говорю, чемодан, не то выброшу в окно! — повторил угрозу «топор». «Индюшиное яйцо» нехотя взял свой чемодан и взглянул наверх.

— Эй, как тебя зовут? — окликнул он меня.

— Зурико.

— Так вот, сходи сейчас же вниз! Развалился там, как князь Багратион-Мухранский! Место это для чемоданов, понял?

— А я чем хуже вашего чемодана?

— Э, брат, в этом чемодане на три тыщи продуктов, а у тебя в голове — что?

— Зачем вы меня оскорбляете, дядя?

— Приношу свои извинения, уважаемый! А теперь скатывайся вниз! Да поживее!

— Не сойду! Думаете, дома у меня не было чемодана? Был, но я его с собой не тащил. Нечего чемодану разъезжать в поездах! Его место под тахтой! Да!

— Нет, ты только посмотри, как он со мной разговаривает, этот оболтус! Да у меня, если хочешь знать, четыре сына, и каждый старше тебя! — вскипел «индюшиное яйцо».

— И приятно тебе будет смотреть, как твоего сына сгоняют с места? — спросил «топор».

— Ах, так? И ты туда же? Пожалуйста, в таком случае пусть мальчишка лежит на полке, а мой чемодан на твоей мозоли. Мне наплевать! — сказал «индюшиное яйцо» и сел.

— Сойди вниз, сопляк! Слышишь! — теперь уже набросился на меня «топор».

— Не сойду! — сказал я и уставился в потолок.

— Проводни-ик! — завопил «индюшиное яйцо».

Проводник просунул в дверь сперва фонарь, затем — нос и потребовал предъявить билеты. Но тут же сам усмехнулся своей наивности и велел приготовить деньги.

У двоих пассажиров оказались билеты. Проводник иронически оглядел их и вышел.

Наступило молчание. Каждый думал о чем-то своем. Убаюканный ровным покачиванием вагона, я вновь задремал на отвоеванной полке… Словно наяву, я вижу, как во двор входит Илико. Он тащит на плече мешок с кукурузой. Вот он снял свою ношу, положил ее под мушмулой, сам присел тут же в тени и задымил самокруткой.

— Илико, дай закурить! — прошу я.

Но Илико не обращает на меня внимания, он смотрит куда-то вдаль.

— Дядюшка Илико, дорогой, ну, угости же меня табаком! Ведь это я, Зурико, не узнаешь меня? Илико встает и исчезает в тумане.

— Илико-о! — зову я.

— Кто там?

Я вздрогнул словно ужаленный и проснулся. Пассажиры дремали. Потоки дождя хлестали в окна вагона. Промокшие деревья, перегоняя друг друга, спешили укрыться куда-то… Вдруг на лоб мне упала холодная капля, Затем вторая, потом капли забарабанили чаще. Я отодвинулся. На полке собралась небольшая лужица, я проложил ей пальцем дорогу, и вода потекла вниз, на чью-то голову.

— Эй, что там с тобой, несчастный?! — завопил пострадавший, вытирая лоб ладонью и подозрительно нюхая мокрую руку.

— Со мной — ничего. Это дождь, — ответил я спокойно.

— Так ты сообрази там что-нибудь…

— А что я могу сообразить? Подняться и черепицу, поправить?

— Не болтай лишнего, сукин сын! Дырку-то заткнуть можешь?

Я присел на койке, нащупал в потолке небольшое отверстие и вставил в него палец. Вода потекла по вытянутой руке и собралась за пазухой. Я расстегнул пояс и дал ей дорогу. Вскоре я почувствовал, что мои сапоги до половины наполнились водой.

— Ничего не получается! — сказал я и стал спускаться вниз.

— За что с нас деньги сдирают! — возмутился пассажир с билетом.

— Уж ты бы помолчал! Едет бесплатно и еще обижается! — огрызнулся безбилетный. Я спрыгнул на пол, и вода из сапог фонтаном брызнула до самого потолка.

— Скинь, парень, сапоги, простудишься, — посоветовал мне «топор». — Протяни-ка ногу, я подсоблю!

— Ничего, дядя, не беспокойтесь! — Я ухватился за полки, подтянулся на руках и легко вылез из сапог.

— Oгo! — воскликнул «индюшиное яйцо». — Разве можно так безбожно истязать себя? Сшил бы себе на номер больше!

Вокруг засмеялись. Я с трудом втиснулся между двумя попутчиками. Дождь перестал, все облегченно вздохнули. Я согрелся.

— Слушай, — начал опять «топор», — убери хоть сейчас свой проклятый чемодан, иначе, вот те крест, выброшу его в окно!

«Индюшиное яйцо» молча взял чемодан и забросил его на мою полку.

Снова наступило молчание.

Вдруг кто-то робко чихнул.

— Будь здоров! — отозвались хором со всех сторон. Потом чихнул еще кто-то. А спустя полчаса в купе только и слышно было, что пожелания здоровья, долгой жизни и благополучия, как будто встретились после долгой разлуки близкие родственники.