Wolfhill - [25]

Оставлять Раныль одну дома было категорически нельзя. Хан Чеён ещё не забыла ошибки прошлого, повторения которых в реальном времени было нежелательно, и решила оставить внучку у доктора До, что была хорошей женщиной, матерью и когда-то одноклассницей единственной дочери Чеён Ханыль.

Раныль благодарно взглянула на родственницу, услышав об этом, ведь это значило, что бабушка не собирается настаивать поехать с ней. К тому же, задерживаться дома у Кёнсу она тоже не собирается, в воскресенье починят свет, и девушка останется дома. А уже в понедельник вернётся бабушка, пока сама она будет в школе. Ничего страшного не случится, и бабушке уж точно не нужно переживать. С неё всё будет в порядке.

Дом Кёнсу очень большой и очень уютный. Это первое, что подмечает про себя Раныль. Вопреки всем ожиданиям о жёстком характере и сдержанности, доктор До оказывается мягкой и понимающей женщиной, которая не пожалела обустроить дом так, что в нём хочется находиться постоянно. Как Кёнсу находил в себе силы выходить из дома и идти в школу каждое утро, Раныль не понимала. Тем временем мама парня заваривала чай и болтала с бабушкой на кухне. Раныль сидела на огромной кровати Кёнсу и разглядывала его комнату.

— Немного неловко, скажи? — начала девушка, смотря на парня, что сидел перед компьютером, — Спасибо, что приютили бедное дитятко.

Кёнсу лишь махнул рукой, не отрываясь от экрана.

— Да без проблем. Дом всё рано слишком большой.

Девушка раскинулась на кровати парня, делая глубокий вдох и прикрывая глаза.

Находиться дома у Кёнсу оказалось не так легко, как казалось с утра. Днём девушка проводила бабушку на поезд, посидела в кафе-мороженом с Кёнсу и Бэкхёном. Тэрим в тот день сошлась на плохое самочувствие и от прогулки отказалась. На ужин к семейству До ребята так же отправились втроём, и если рядом с парнями Раныль напряжения не чувствовала, зато за ужином всё было хуже некуда. Девушке казалось, что все в курсе её причины пребывания в доме Кёнсу. Девушке было неловко и отчего-то стыдно. Не помогало даже то, что миссис До, добрая душа, избегала вопросов о семье и интересовалась исключительно делами школьными. Жар приливал к щекам, и Хан хотелось поскорее всё закончить.

* * *

В воскресенье утром мама Кёнсу разбудила девушку и сообщила о звонке бабушки. Раныль быстро покинула постель гостевой комнаты и вбежала на кухню, хватая телефонную трубку.

— Доброе утро, ба.

— Доброе, милая. Как спалось? Надеюсь, ты вела себя хорошо за ужином, — Раныль слышала улыбку бабушки.

— Ты хорошо доехала? — девушка краем глаза заметила, как спускается по лестнице сонный Кёнсу.

— Ну, меня немного укачало в пути, но в целом, всё хорошо. Милая, я хочу, чтобы к полудню ты была дома. Сантехник приедет к этому времени.

— Хорошо.

— Деньги я оставила, сама знаешь, где, — шёпотом произнесла миссис Хан. Раныль рассмеялась, прекрасно зная, что бабушка имеет ввиду одиноко стоящий на кухонной тумбе коричневого цвета горшочек для горячих блюд.

— Всё понятно, бабуль, — улыбнулась девушка.

— Я сказала всем, что у тебя ветрянка. Мало кто поверил, хотя виду не подали.

— Спасибо.

Раныль сидела дома ровно в 12:15. Но обещанный сантехник не появился ни через полчаса, ни после часа, ни даже вечером. За всё время Раныль успевает провести дома генеральную уборку, в ходе которой находит старые семейные фотографии, на которых изображена ещё живая тогда старшая сестра отца и дяди — тётушка Ханыль. Её не стало то ли в семнадцать, то ли в восемнадцать, Раныль точно не помнила. Зато помнила из рассказов отца, что после её смерти, они переехали в столицу. Хотя позднее, лет через десять, бабушка с дедушкой всё равно вернулись обратно.

Раныль успевает переделать всю домашнюю работу, заданную домой, и даже подготовиться к контрольной, но починить их проводку никто так и не появляется. И, как назло, единственный путный сантехник в городе пребывал в запое уже месяц.

Только когда время близится к семи, девушка вдруг вспоминает, что всего несколько часов назад её отец обручился во второй раз. А мать не звонила уже неделю. Раныль ощущает острую нужду услышать голос матери и набирает её номер. Совершенно не удивляется, когда та не берёт трубку даже после пятого звонка. Раныль хватает курточку и выходит из дома.

Бродить по Вульфхиллу в поганом настроении оказывается на удивление успокаивающе. Пасмурная погода стоит в городе уже больше недели, а тучи нагоняют скорее грусти, нежели страха. Ноябрь разделяет её чувства, и девушке на удивление легко дышится. Раныль очень хочется сорваться и побежать в лес, на свою поляну, и посидеть там с Каем. Просто помолчать. Она даже отчитывать его не будет за выходку, честно. Но что-то будто останавливает её, не впускает дальше.

Ближе к девяти Хан идёт к себе домой. Возвращаться к До кажется глупой идеей, а переночевать одну ночь без света Раныль может и сама. Она уже подходит к дому, когда останавливается у развилки и заглядывается на пугающе потемневший лес. Мнётся с ноги на ногу, сжимает и разжимает замёрзшие пальцы в кулак.

А потом делает шаг вперёд.

Он всегда мог чётко различать запахи. Особенно в лесу, на своей территории, мог различить одно от другого безошибочно. Точно так же, как чувствовал то, что не принадлежит этому месту.