Without a Doubt - [4]
During the fourteen years I spent as a deputy D.A. for Los Angeles County, I believed in justice. To me it wasn’t an abstract idea. Before the Simpson case, I’d prosecuted twenty homicides. I’d brought cases against twenty defendants who I believed in my heart were guilty. And all but one jury agreed. I felt The Force was with me, if you know what I mean. Even in the difficult cases, it had been my experience that when people got onto juries they usually acted in better conscience than they did in their private lives. I had faith they’d rise to the occasion.
On the morning of June 13, 1994, when Nicole Brown Simpson and Ronald Goldman were found-their bodies butchered and discarded like grass clippings-all of that changed. Their murderer, O. J. Simpson, would turn justice on its head. By virtue of his celebrity, he would be coddled by worshipful cops, pumped up by star-fucking attorneys, indulged by a spineless judge, and adored by jurors every bit as addled by racial hatred as their counterparts on the Rodney King jury. O. J. Simpson slaughtered two innocent people, and he walked free-right past the most massive and compelling body of physical evidence ever assembled against a criminal defendant.
I am not bitter. I am angry. And I ask myself over and over again, How could this jury fail to see? Was there something else we could have done? Something more we could have said? How many times did I lead that jury along the blood trail? Following the bloody prints of that rare and expensive Bruno Magli loafer-size 12, the same as Simpson wears-leading away from the bodies, up the front steps to the rear gate of Nicole Brown’s condo. A blood trail leading right to the foot of O. J. Simpson’s bed, for God’s sake! On Ronald Goldman’s shirt, a head hair that matched those of the defendant. Simpson’s hair. On the navy-blue cap dropped at the crime scene, the same black hairs, as well as a carpet fiber matching those found in the defendant’s Bronco. Stop and think for a moment. How did all this stuff get there? The defendant’s blood is found where there shouldn’t be blood. The defendant’s hair where there shouldn’t be hair. There was enough physical evidence in this case to convict O. J. Simpson twenty times over.
Defendant “not guilty” on all counts.
I feel bad about a lot of things. I feel bad for the Browns and the Goldmans, for the way the system failed them. I feel bad for my fellow deputies, who so often stayed at the courthouse until two or three A.M., working themselves into a stupor of fatigue. I feel bad for all the good cops at LAPD who got a bum rap because of the transgressions of a few. I feel bad for the D.A. investigators who pulled off some truly extraordinary feats of behind-the-scenes investigation. I feel especially bad for our young law clerks, who poured their hearts into this case for fourteen months-only to have them broken by that unthinkable verdict. For many, it was their first case. How could anyone explain to them what an anomaly it was? No other criminal case in American history has generated such massive publicity. No other criminal defendant has entered the dock so perfectly insulated by personal wealth and public sympathy. What those fresh, idealistic young clerks saw, to their dismay, was a defendant who was virtually unconvictable. And that, quite understandably, shook their faith in American justice.
I’m ready now to do this. I’m upright at my laptop, ready to begin this story. Every time I feel overwhelmed by the desire to curl up on the couch and pull an afghan over my head, I’ll fight that urge down, because this is important. I just ask you to understand how hard this is. The event is so huge, it’s difficult to figure out how to shrink it into words, or even to make a start. The definitive account, I cannot give you. No one can. But I can tell you what the case meant to me. I can tell you about the strategies and the courtroom skirmishes. About moments of exultation and days of heartache. I can give you my private reflections. Particularly those. Because that’s what it all comes down to. Just as all politics is local, all good history is personal.
The Has-been
About the best thing you could say about my life before Monday, June 13, 1994, is that my problems were my problems. Nobody else was interested in them. No one except a handful of intimates, including my friend Lynn Reed, another deputy D.A. in the L.A. County District Attorney’s office. For weeks, she’d been urging me to file for divorce.
“Do it! Just do it!” she would tell me. I knew she was right. I’d been separated from my husband, Gordon, for about six months. In January he had moved out of our dilapidated tract house in Glendale, a suburb of Los Angeles. He was not deserting me; I’d asked him to leave. Our marriage had degenerated into the gray misery that appears vivid only in retrospect. I will not go into particulars because they are no one’s business but our own.
Suffice it to say that the previous year had been hell. I’d just left the D.A.‘s Special Trials Unit for a management job in Central Operations. That allowed me to spend evenings with my sons. Tyler was just a baby; Matthew was then a toddler. I enjoyed better prospects as a pencil pusher, but the work left me in a state of chronic discontent. The trade-off for a carpeted office and a shot at six figures, I discovered, is boredom. Absolute, brain-numbing boredom. Old line lawyers like me are adrenaline junkies. We like getting out on the streets with the police and arguing before juries. Scheduling cases for other attorneys to try is a drag.
Разыскивается: спокойная, уравновешенная, умная, работоспособная, дисциплинированная… няня для ухода за маленьким ребенком. Желателен опыт работы с упрямыми отцами-одиночками.
Новогодним вечером в полицейский участок, где служит Грейс Делани, доставили мужчину, потерявшего память из-за серьезной травмы головы. Избитый и ограбленный, он внушает Грейс не просто жалость, но и горячее сердечное чувство. Она делает все, чтобы ему помочь. Когда же выясняется, что ее подопечного зовут Джексон Хоук и он известный миллиардер, Грейс уже по уши в него влюблена. Грейс в растерянности. Больше всего в жизни она ценит порядок и мечтает обрести уютный дом, а Джексон – творческая личность, привык к роскоши, постоянной смене места жительства и вряд ли способен на глубокое чувство.
Лекси Малоун, молодая одинокая и независимая женщина, поклялась воспитать дочь погибшей подруги, но органы опеки не одобрили ее кандидатуру. Единственный способ удочерить девочку – найти ее отца и уговорить отказаться от своих прав на ребенка в пользу Лекси. Джетро Кальдер – убежденный холостяк и проблем с ним быть не должно. Но они возникли, потому что мистер Кальдер захотел выяснить, достойна ли мисс Малоун стать матерью его малышки. Дело осложняется еще и тем, что Джетро почувствовал чисто мужской интерес к очаровательной женщине…
Красавец-ювелир Ретт Салливан никогда не мечтал получить в качестве рождественского подарка очаровательную годовалую девочку, тем не менее сочельник он встретил в окружении бутылочек, ползунков и плюшевых игрушек. Скай Миллер и представить себе не могла, что ее старшему брату Айдену придет в голову сделать опекуном своей дочери Ретта, его лучшего друга и по совместительству первую любовь Скай. Теперь ей нужно найти способ, как защитить свое сердце от неотразимого обаяния Ретта, ведь на ближайшие годы они связаны совместной опекой над ее маленькой племянницей…
Линдси Ривз мечтает встретить настоящую любовь, а пока занимается организацией свадеб для голливудских звезд. Она получает заманчивое предложение из Италии устроить пышное торжество для принца. Линдси прилетает в Галенсию и с энтузиазмом берется за дело, но ее внимание постоянно отвлекает обаятельный Зак Салливан, свидетель жениха. Вскоре она понимает, что влюблена, но оказывается, что Зак просто использует ее в своих целях, чтобы помешать свадьбе своего лучшего друга…
Сестры-близняшки Тори и Лорен – организаторы вечеринок. Причем не где-нибудь, а на Голливудских холмах. Кажется странным, что обе до сих пор без кавалеров. Ведь среди клиентов столько богатых и знаменитых мужчин. Но у сестер правило: никаких отношений с клиентами…
Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.
Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.
10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.