With the sun - [47]

Поцелуем, в котором не было и намёка на нежность или что-нибудь в этом роде, Лауз впился в шею Драко. Слизеринец, дёрнув головой, въехал ему подбородком по виску; добился только того, что прихватившие кожу шеи зубы Лауза съехали немного вбок, оставляя длинные болезненные ранки. «Твою мать… как жжёт… у него что, зубы ядовитые?..». Вряд ли, конечно, Лауз последовал примеру своего предположительного предка Тёмного Лорда и стал скрещиваться со змеями, дабы заиметь ядовитые зубы (да и василиск на ключице Драко не дал бы отравить блондина), но сильно легче от этого факта как-то не становилось. К сожалению, от физического воздействия они с Гарри не додумались сделать защиту…

Драко дёрнулся раз, другой - бесполезно. Руки и колено профессора надёжно пригвождали его к кровати (выдерживавшей свалившиеся на неё невзгоды в виде двух активно брыкающихся человек очень стойко, можно сказать, на удивление устойчиво). В отчаянии блондин зажался как мог. «Не дамся. Не дам!».

- Советую расслабиться, - хрипло шепнул Лауз, наклоняясь к самому лицу Драко. Его дыхание пахло чем-то горьким; будь у Драко время и хоть немного заинтересованности, он бы даже определил по запаху, что за зелье пил Лауз не раньше чем за полчаса перед тем, как зайти в комнату своего пленника. - Тебе же будет легче.

Драко оценил полезность совета, но чисто умозрительно. «Я никого не хочу, кроме Гарри… никого!!!».

Лауз медленно вошёл в напряжённого Драко, настойчиво преодолевая сопротивление сжавшегося кольца мышц, и из зажмуренных в панике глаз слизеринца немедленно побежали непроизвольные слёзы. Изо рта вырвался даже не стон - поскуливание.

- Больно-о-о…

Спохватившись, блондин закусил губу - уж кричать он не станет! Но боли было так много, слёзы текли и текли обжигающим потоком, и губа через две секунды была прокушена насквозь. «Наверно, я откусил себе полгубы…», - проскользнула безразличная мысль сквозь марево боли. Лауз слизывал узкий поток слёз, не касаясь кожи Драко губами - одним языком.

Через минуту исчезли все мысли вообще - Лауз начал двигаться. Драко казалось, его разрезают раскалённым ножом от самого ануса до основания шеи; блондин задыхался от боли и уже не понимал, кричит или молчит, зажат или расслаблен и вообще, жив ли он ещё. Должно быть, в аду бывает так больно… вечность, вечность, вечность дикой, исступленной боли, застилающей глаза багровой пеленой…

Когда боль прекратила ритмично нарастать, Драко разжал зубы и попытался вдохнуть. Горячая медно-солоноватая струйка крови растворялась на языке; от этого привкуса тошнило, но не было сил на рвоту. Для этого ведь надо привстать со спины и наклонить голову…

- У тебя невероятно сладкая задница, - комментарий Лауза доносился как издалека, с трудом пробиваясь сквозь шок в каждом нерве. - Теперь я понимаю, что Поттер в тебе нашёл. Хотя, может, это ты его трахаешь? Должен тебе сказать, что ты просто создан для пассива, лорд Малфой.

Последние слова прозвучали с насмешкой, которая всерьёз задела бы Драко, будь ему ещё хоть какое-то дело до того, что происходило вне его истерзанного горящего тела.

Хлопнула дверь, закрываясь на все замки и заклятия. Драко часто, прерывисто дышал, стараясь не двигаться. Хотелось свернуться клубочком, как в утробе матери, и спрятать лицо подальше от этого в сути своей неправильного мира, в котором происходит ТАКОЕ.

ЭТОГО не должно было случиться. ЭТО было настолько ужасно, что Драко не мог подобрать слов. Но ОНО случилось, и он оказался не в силах что-либо противопоставить. Мысли текли хаотично, путаясь, сбиваясь, переплетаясь, и в конце концов тонкая, уже изрядно поистрепавшаяся плёнка самообладания лопнула с оглушительным треском; блондин согнулся в три погибели на испачканной в натёкших из него крови и чужой сперме постели и забился в отчаянной истерике, не обращая внимания на тянущую назойливую боль.

* * *

Отложив газету, Гарри пялился в кубок с тыквенным соком и мрачно прикидывал, сколько он так ещё продержится на чистом самообладании, свойственном скорее Паркеру, чем Поттеру, до тех пор, пока не сорвётся и не пойдёт в разнос: крушить Хогвартс, захватывать грёбаное Министерство (чьи защитные заклятия были для Гарри на один зуб, даже и изучать не требовалось по ночам), требовать через прессу возврата Драко и приносить слизеринцу публичные униженные извинения. Если потребуется, Гарри готов был ноги целовать блондину посреди Диагон-аллеи - лишь знать, что с ним всё в порядке, что он жив, здоров и свободен.

Большая серая сова, доселе ни разу не виденная гриффиндорцем, вальяжно опустилась на стол перед ним, разбрасывая во все стороны тарелки и кувшины. Обычно приземлявшиеся на преподавательский стол совы себе такого не позволяли, понимая, видимо, куда садятся, но эта казалась воплощением наглости. Ну просто Дерил Забини в анимагической форме (если бы она у него была, конечно). Гарри даже невольно бросил взгляд на слизеринский стол: мистер Ревнитель-Чистой-Крови-Забини пребывал на своём месте.

- Приличные совы так себя не ведут, - без энтузиазма пожурил её Гарри и протянул руку, снимая с лапы недоумённо моргнувшей в ответ птицы конверт.