With the sun - [20]

Доигрался, психолог хренов. Поссорился с единственным другом.

«С левой ноги я, что ли, сегодня встал?», - горестно задался вопросом корня своих неудач Драко и аппарировал на Гриммаулд-плейс, 12.

Там он меланхолично съел приготовленный Гарри завтрак. Кулинарные способности гриффиндорца ненамного превышали его же любовь к Арифмантике, так что завтрак был предельно прост (чтобы не было возможности испортить что-нибудь): гренки, салат из свежих овощей, чай в отдельном керамическом чайничке, и покупные паштет с джемом. Под своей тарелкой слизеринец обнаружил записку, причём уже после того, как сжевал всё, что было на подносе.

«С добрым утром, солнышко, - гласила записка. - У меня занятия допоздна, не беспокойся обо мне. Приду вечером. Будет даже лучше, если не будешь меня ждать - наверняка ты ещё плохо себя чувствуешь. Целую. Твой, Гарри».

Драко медленно скомкал записку в кулаке. «И Гарри тоже сам не свой. Разлюбил или нет - не может он писать такие сухие и логичные записки. Максимум информации, минимум… самого Гарри». Он вспомнил письма, полученные от Гарри больше года назад, тем жарким летом, когда он искал по всем магазинам магического Лондона подарок для Гарри Поттера и нашёл Многосущную вещь.

Это неправильные пчёлы, и они делают неправильный мёд.

Несомненно.

Так или иначе, у Драко не было никаких сомнений в том, что записку написал Гарри - тот самый, что был так непривычно спокоен и несуетен вчера вечером. И в том, что гриффиндорец действительно провозится со своими учительскими обязанностями (едва ли не самая важная из которых - играть какую-то никому не известную роль в далеко идущих планах старого интригана Дамблдора) до позднего вечера, у Драко не было никаких сомнений. Поэтому надо было срочно придумать, чем себя занять до прихода Гарри (несмотря на довольно категоричную инструкцию-записку, Драко твёрдо намеревался дождаться гриффиндорца и раскрутить на секс; он тосковал по горячему гибкому телу в своих объятиях и срывающемуся голосу, каким Гарри всегда выкрикивал в момент оргазма: «Драко!!»). Зелья отпадали; не было охоты ими заниматься, да и перспектива пропахнуть смесью жабьих бородавок и настойки фиолетовой мимозы прямо перед ночью любви, мягко говоря, не вдохновляла. Однако сидеть просто так, без дела, и предаваться размышлениям о том, как всё плохо и какой он дурак, что поссорился с единственным другом и медленно, но верно теряет любовь своего парня… фе-е-е. Малфои не предаются таким размышлениям. Они всегда уверены в себе и никогда не сдают позиций. Тем паче, они не жалеют о разрушении близких отношений с кем-либо и никогда не выказывают на публике своих истинных чувств. «Ой ли?», - вставил свою лепту внутренний голос. «Заткнись, гадюка подколодная», - мрачно подумал Драко. Ему вспомнился фолиант, отравивший всё детство блондина: кодекс семьи Малфоев. Всё вышеперечисленное было прямой цитатой оттуда; этот пятитысячставосьмидесятивосьмистраничный плод измышлений весьма и весьма далёкого предка Драко должен был быть известен наизусть любому наследнику Малфоев. Так наизусть, что хоть ночью разбуди и поинтересуйся, что написано на странице такой-то в разделе таком-то - и получи дословный внятный ответ. Всё бы ничего, но пятилетние дети редко расположены к изучению высокопарных пыльных книг, где они и содержание понимают-то через слово. Сколько наказаний пришлось вытерпеть Драко из-за этого…

Юный Малфой наскоро прикинул, сколько пунктов кодекса он уже нарушил - получалось, что практически все. Ну, кроме одного: «Малфои не терпят измены. Партнёра, изменившего Малфою с кем-либо, следует убить». Драко подозревал, что Нарцисса в отместку Люциусу, которого никогда не любила и не хотела, гуляла направо и налево с тех самых пор, как стало возможным полностью препоручить маленького сына наёмным гувернанткам. Однако же, Малфой-старший словно бы и не замечал этого (а между тем, в силу опыта и своей чисто малфоевской жизненной философии он всегда был наблюдательнее своего мечтательного и чувствительного сына), и никаких репрессий в сторону Нарциссы не следовало. Вероятно, потому, что Люциус обладал также своеобразным понятием о честности; и, сам перетрахав половину Магического мира обоих полов, не считал нужным убивать свою жену за суть то же самое - ну что в этом такого, на самом деле, будем современными людьми…

Но к Гарри это относиться, разумеется, не могло. Драко заставил себя встряхнуться. В конце концов, ведь Гарри гриффиндорец. И если он захочет расстаться с Драко, потому что встретит кого-то другого - Драко узнает об этом третьим… если не вторым. При этой мысли предательски заныло сердце, но усиленное мотание головой вправо-влево помогло - из мозгов повылетали все депрессивные мысли, явно не готовые к подобной центрифуге. Всё в порядке. Всё будет хорошо. Всё БУДЕТ хорошо. Всё будет ХОРОШО. ВСЁ будет хорошо…

Слизеринец нервно походил по комнате - будь у него хвост, он бы тревожно бил им себя по бокам при каждом стремительном развороте. Зайти, что ли, туда, где живут детские воспоминания? Воспоминания, в которых нет зеленющих глаз Гарри, нет боли, заполнившей весь прошлый год, нет пьяных истерик и разорванных под Веритасом брачных контрактов… Отдохнуть. Блондин быстро, пока не передумал, вытянул палочку из специального кармана сшитой на заказ мантии и аппарировал в Малфой-мэнор.