Werfuchs - [9]

— Я... я... Они! Они, там, в лесу, хотят показать друг другу, что людьми до сих пор руководят животные страсти, что они не лучше... Несмотря на больницы, отапливаемые дома, судебную систему... Мне не хочется этого говорить, но я могла каждую ночь перегрызть тебе горло. И не сделала этого.

— Зато обязательно сделаешь, когда вдоволь наиграешься.

— Нет!

— Надеюсь, она не решится убить меня в толпе людей — сказал я себе. — Ты готова? Пошли. — сказал я ей.

— Как скажешь... только не обижайся.

— Удовольствие быть обиженным. — не сказал я никому.

Я представил, что лёг на отличный холодный асфальт скоростной магистрали, которую строил вместе с Карлом. Распластал руки и ждал, когда меня переедет автомобиль марки "Судьба". Подняться на ноги и прыгнуть в тёмные кусты на обочине сил так и не нашлось.

Пока Вера застёгивала пуговицы плаща, я прикрыл её голову шляпой.

***

Ночной город приветствовал нас электрическим освещением. Узкие каменных улочки, где между домами гулял приятный лёгкий ветерок, хотели нас приютить, как всепрощающая мать.

На плаще Веры всё же выступал бугорок прижатого к спине хвоста. Я обнял её за талию.

— Нам непременно надо съездить отдохнуть в другую страну. — сказала она мне на ухо.

— Куда?

— В Португалию, Испанию, или в Италию. Хочу увидеть дуче, говорят он смешно корчит рожи.

— А зачем? Тебе здесь не нравится?

— Ты что, а как же остальной мир? Через год закроют границы и мы с тобой никуда не уедем... А мои подруги на собраниях говорят, что съездить надо обязательно, чтобы мужья отдохнули перед новым побоищем.

— Не хочу никого убивать...

— А что в этом такого? Разве это тяжело? Ты ведь ариец, значит сильный. В нашей стае так это вообще просто решается: загрызли без лишних слов и готово. Если на твоей стороне сила, конечно. Но ты же на правильной стороне, так?

— То есть ты за на... нацис... или как их там?

— Да. А за кого ещё надо быть здесь? Мы с тобой хищники на карте мира, изголодавшиеся хищники! Сильные, прыткие, как мои родственники. Мне нравится, что здесь многое точно так же, как и в моём лесу. Проще освоиться. Например евреи — это мыши, а я люблю есть мышей! Ты их не пробовал? Знаю, без специй тебе они не понравятся, и эта сырая кровь... У меня аж слюнки текут. Что, ты не любишь?

Мы разместились в очереди в кинотеатр. Будущие зрители в вечерних нарядах делились впечатлениями рабочей недели. В разговорах часто звучали торговые марки автомобилей, косметики, стройматериалов и многих других вещей.

— Наши женщины должны пользоваться отечественной косметикой. — сказала Вера.

— Почему, Вера?

— Чтобы поддержать нашу экономику, разве не понятно? Ох уж эти модницы впереди нас, щебечут как сороки и рушат государственность!

Все усадили свои тела в зрительские сиденья. В воздухе повисли тоненькие синеватые нити сигаретного дыма. Погас свет, все притихли. Завертелась плёнка и на белом экране зашевелились разнообразные картины, напоминавшие жизнь.

— Я люблю как нарядили и накрасили этого актёра. — говорила шёпотом Вера. — Он настоящий мужчина, самец. Он крут, он пьёт алкоголь! Давай наконец его тоже выпьем сегодня, хорошо?

Прошло ещё несколько. Кажется, это была автомобильная погоня только что.

— ...видишь какой у неё изящный пробор волос? Я хочу такой же. — сказала Вера.

Напряжение нарастала. Бух! Бах! Стрельба! Красавица падает в объятия, и...

Кто-то прошёл вдоль стены, бряцая чем-то металлическим и сильно топая. В священной, на время показа, темноте зала разверзся огонь и поглотил всё полотно экрана. Включился свет и я увидел герра СС, всё с тем же ранцем. Зрители всполошились, воздух наполнился негодованием.

— Несите плёнку, быстро! — крикнул он и сверху прибежал полицейский с бобинами.

Герр СС размотал плёнку и кинул получившееся мочало на пол, а затем плюнул на неё огнём из своего устройства. Кинофильм в один миг превратился в пепел.

Зрители столпились у кассы, надеясь вернуть хотя бы деньги за билет.

— Открывайте, живо! — сокрушался герр СС.

Кассир судорожно пытался вставить ключ в кассовый аппарат. Герр СС толкнул его, вытащил из кобуры пистолет и прострелил замок. Он сам раздавал купюры.

— Ты часто оказываешься не в тех местах, парень. — сказал герр СС, возвращая деньги мне.

— Какой приятный мужчина. Высокий, светлые волосы, голубые глаза, стильная униформа... — сказала Вера на выходе. — Зачем он сжёг фильм? Может быть, потому что он буржуазный, коммунистический, или... просто плохой?

— Я не знаю плохой ли фильм, я же его так и не увидел.

***

— Ну, как тебе алкоголь? Ты довольна? — спросил я, и я был доволен.

— Да. Так необычно.

— Ты против французской косметики, но довольна французским вином?

— Какая разница? Вы, все, мужчины, скоро их всех победите.

Она взяла ножницы и разрезала бинты.

— Бинты натёрли мне кожу.

Я положил ладони на её голый живот.

— Нет, не поднимай их. — сказала Вера.

Я ощутил своей щекой её щеку, её плечо, её ключицу.

— О чём ты мечтаешь? О чём ты думаешь? — спрашивала она.

— По взгляду можно увидеть врёт ли человек, когда говорит у него всё хорошо, или нет. Можно увидеть говорит ли он правду, или пытается обмануть. Влюблены ли друг в друга, или между ними вражда. По запахам мы поймём, что человек волнуется. Или же нас повлечёт к женщине, которая своим телом даёт понять, что готова нас встретить. Если ты большой и сильный и наорёшь на маленького и слабого, то он тебя послушается. Мы доверимся опрятно одетому мошеннику, а не искреннему неряхе. Мы получили всё это в лесу, откуда пришла и ты. Мы не избавились от этого, оно руководит нами.