Взвод, приготовиться к атаке!.. - [118]
Прошли 10–12 километров, остановились в лесополосе. От комбата, через связного, поступил приказ: развернуть роты в боевой порядок и передвигаться в цепи, повзводно, в том же направлении до села, находившегося в 4 километрах.
Развернулись. Пошли. Дело привычное. Дошли до села. Перед селом обороны противника нет. Значит, решили обороняться на более выгодных позициях. А тут — равнина. Такую оборону легко обойти с флангов и тыла.
Село большое, больше пятидесяти дворов. Комбат приказал прочесать дворы. Разделили улицы: на каждую роту по улице. Я выделил отделение автоматчиков. Попарно, огородами и садами, они прошли свой сектор и вернулись, доложив, что ничего подозрительного не обнаружили. Конечно, дезертиры в селе были. Они прятались в подвалах, сараях и на чердаках. Но искать их не было времени. Да и не до них нам было. Дезертир — это уже не солдат армии.
До полудня прошли и заняли еще три венгерских села. За последним занятым нами селом виднелись холмы скатами на восток. Мы на них посматривали с опаской.
— Командиров стрелковых рот — к командиру батальона в центр второй роты! — передали по цепи.
Комбат Иванов шел со второй ротой. В бою он всегда находился рядом с нами.
Первая рота получила приказ: дождавшись темноты, наступать в направлении на город Шопрон.
Пока я ходил за получением приказа о наступлении, солдаты, утомленные маршем и боями предыдущих дней, мертвецки уснули прямо в цепи.
Думая о том, как будем двигаться на Шопрон, я решил поменять местами стрелковые взводы. Третий взвод лейтенанта Кулгарина поставил в центр ротной цепи. Второй — на левый фланг. На правом шел автоматный взвод. Локтевую связь договорились поддерживать голосом, а если придется окапываться — стуком малых саперных лопат. С командиром третьего взвода мы договорились периодически окликать друг друга: я его по фамилии, а он меня по имени — Александр.
Стемнело. Я сверил маршрут по топографической карте. Мы должны были идти прямо на высоты. Когда подошел нужный час, негромко подал команду:
— Вперед.
Команду тут же передали по цепи. Взводы поднялись, пошли.
Мы прошли несколько километров. По времени шли около сорока минут. И — ни единого звука. Вскоре подошли к высотам. То, что мы уже идем по склону, чувствовалось — идти стало тяжелее. Тьма кругом густая. Рядом идущего не видать. Слышны только его шаги и дыхание. Я окликнул лейтенанта:
— Кулгарин!
И вдруг с высот отдалось гулким эхом: «Унгары! Унгары!» Эхо скрадывает некоторые звуки и усиливает другие. Именно это произошло и возле высот. Еще не отозвался командир третьего взвода, а с высот на венгерском языке уже донеслось:
— Е-е! Е-е!
Венгры, занимавшие оборону на высотах, видимо, подумали, что их окликают старинным именем — унгры. И отозвались: «Мы здесь!»
Через минуту и Кулгарин отозвался:
— Александр!
Я понял, что в ротной цепи разрыва нет.
А на высотах эхо вновь отозвалось по-своему:
— Шандор! Шандор!
Шандор — по-венгерски и есть Александр.
И снова с высот:
— Е-е!
Так мы с противником немного поговорили. И я пошел вверх, взяв с собой отделение автоматчиков. Поднялись на среднюю высоту. Перед нами в развернутом строю лицом к нам стояли венгерские зенитчики. Позади них на расстоянии примерно 20–30 метров стояли четыре зенитных орудия. Стволы их были направлены в черное небо.
Я осветил карманным фонариком строй венгров. Автоматчики мои, видя такое дело, опустили свои ППШ. Венгры стояли без оружия, но с рюкзаками за плечами. Оружие было сложено у входа в блиндаж. Из строя вышел офицер, отдал честь и спросил по-венгерски: где находится русский комендант? Я понял, о чем он спросил, и ответил:
— Совет катунами — Капувар.
Что означало примерно следующее: советский военный комендант — Капувар.
Строй большой, около сорока человек и, кроме командира батареи, еще три офицера. Пусть шлепают в Капувар, к коменданту, решил я, никуда они не убегут. Куда им бежать с родной земли? В Австрию? Нет, в Австрию они не пойдут. Навоевались.
Офицер подал команду, и строй венгерских зенитчиков пошел вниз, на восток. Там был Капувар. Мы пошли следом за ними. Брать под охрану зенитные установки тоже не имело смысла. Через несколько минут батарея останется в тылу нашего наступающего полка. Придут трофейщики и все здесь приберут как положено.
Мы догнали ротную цепь, которая ушла уже вперед довольно далеко.
Утром, когда рота лежала в цепи и солдаты отдыхали, я вызвал к себе взводных и рассказал им о венграх и оставленной в тылу зенитной батарее.
— Да, командир, — сказал лейтенант Осетров, — кто-то зачтет себе в актив взятых в плен сорок венгерских солдат при четырех офицерах.
— Надо доложить комбату, — согласился лейтенант Кулгарин и покачал головой. — Надо ж, как они расчувствовались, когда их по-старинному назвали!
— Случайно получилось, — сказал я.
Конечно, если бы они открыли огонь из своих установок, многих мы утром недосчитались бы. Но унгры сложили оружие и строем отправились в Капувар.
Вскоре прибыл связной от комбата: срочно прибыть. Доложил ему о ночном происшествии. Показал на карте, где мы оставили зенитную батарею и стрелковое оружие капитулировавших венгров.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Девять долгих месяцев ушло на освобождение Красной армией территории Польши. 600 тысяч советских воинов сложили голову в этой стране. Тяжелой ценой давался заключительный этап войны. Станислав Горский – один из рядовых участников этих боев. На своей самоходке СУ-76 он прошел сотни километров по территории Польши. Враг никогда не отступал без боя. Легкие, маневренные СУ-76 прекрасно зарекомендовали себя в последние месяцы войны – во время городских боев и преследования отступающего противника, действия из засад.
Мемуары Главного маршала авиации А. Е. Голованова (1904—1975) приходят к читателю последними из мемуаров полководцев Великой Отечественной войны. Лишь сейчас книга командующего Авиации дальнего действия издается в истинном виде и в полном объеме. Все авторские оценки и детали восстановлены по рукописи. Судьба автора исключительна: необычайно яркий взлет в годы войны и необычайно долгое и глухое замалчивание в последующие времена. Причина опалы заключалась прежде всего в том, что деятельность АДД была подчинена непосредственно И.
Воспоминания М. И. Сукнева, наверно, единственные в нашей военной литературе мемуары, написанные офицером, который командовал штрафбатом. Более трёх лет М. И. Сукнев воевал на передовой, несколько раз был ранен. Среди немногих дважды награждён орденом Александра Невского, а также рядом других боевых орденов и медалей.Автор писал книгу в 2000 году, на закате жизни, предельно откровенно. Поэтому его воспоминания являются исключительно ценным свидетельством о войне 1941–1945 гг.
О Великой Отечественной войне написано множество художественных произведений и мемуаров. Обычно они посвящены теме мужества и героизма советских воинов. Однако свидетельств об их повседневной жизни и быте опубликовано все еще недостаточно. Да и ветеранов, сохранивших в памяти события того времени, с каждым годом становится все меньше.В книге ветерана войны С. Г. Стопалова, принимавшего в ней участие с первых дней и до Победы, без политических прикрас и преувеличений показано, как жили и воевали на передовой простые пехотинцы и артиллеристы, рассказано о буднях фронтовиков, работе в тылу и о том, как преодолевали трудности и невзгоды солдаты и офицеры, независимо от их происхождения, национальности и воинского звания.