Взрыва не будет - [5]
— Ваша правда, товарищ старшина, — вмешалась в разговор Лиза Самойлович. — Я про одну караульную собаку знаю. С ней целая история вышла. Сколько народу перепугала! Можно рассказать?
— Что ж, говорите, — согласился Петров, — только покороче.
— Понимаете, собака эта, Найда, была у одного мальчика, у Саши Фролова. Большая чёрная овчарка. Постороннему человеку к ней и подойти страшно.
Саша обучил свою Найду караульной службе. Она охраняла большой промтоварный магазин в Лесном. Саша приводил туда Найду к концу торговли. Все шли домой, Найда оставалась одна. Товару в ящиках, на прилавках, на витринах много, но беспокоиться нечего — никто не возьмёт, не войдёт в магазин. Найда не пустит…
Но один раз получилась с ней крупная неприятность, и Саша был сам в этом виноват. Какую-то сделал он ошибку, когда учил свою Найду.
В тот день мать Саши ушла к соседке и не заперла наружную дверь. Найда вышла из дому и отправилась в магазин. Сама пошла, без хозяина. Явилась в магазин, а там торговля идёт вовсю.
Найда увидела толпу, решила, что непорядок, и улеглась на пороге. Покупатели подходят к магазину — Найда рычит, не пускает. Другие хотят с покупками уйти — Найда не даёт. Кто-то попробовал перешагнуть через собаку — не тут-то было! Найда лязгнула зубами, да и куснула человека за ногу.
Что тут началось, даже передать трудно! В магазине кричат. Кто-то в панику ударился: мол, собака бешеная, всех перекусает. И снаружи собирается толпа, всем интересно — что за непонятный случай? Милиционера привели.
Счастье, что тут подъехал на машине директор магазина.
— Стой! — кричит милиционеру. — Это Найда. Какая она бешеная? Она наш сторож.
Но и директор не может собаку увести. Она признаёт только своего хозяина, Сашу. Отправили за Фроловым в школу автомобиль. С урока вызвали. Саша приехал и снял с магазина собачью осаду.
Егор Степанович решил сделать вывод из этой истории применительно к военной обстановке.
— Собаки несут караульную службу и в армии, — сказал он, — они могут охранять, например, военные склады. Представьте, что будет, если собака сама, самовольно встанет на пост? У склада с боеприпасами или у штаба. Какая кутерьма пойдёт! Надо доставлять снаряды артиллеристам, а собака не позволяет. Надо везти приказ в части, а собака не выпускает! Верно я говорю?
НА «НИЧЕЙНОЙ ЗЕМЛЕ»
Больше всего молодые, бойцы хотели знать, как собаки ведут себя в бою, под огнём. Ведь на войне же всё не так, как в мирное время. Рвутся снаряды, пулемёты трещат, взлетают ракеты — разве собака не боится? Наверное, ей страшно, а сознательности у неё нет. Не убежит она со страху?
— Если правильно воспитаете, не убежит, — говорил старшина. — И как вы себя поведёте, так будет себя вести и она. Собаке хозяин дороже жизни. Сколько раз мы в этом убеждались…
Егор Степанович вспомнил декабрьскую ночь под Пулковом. Траншея боевого охранения, а перед ней — синеющее в холодном свете луны снежное поле, застывшая «ничейная земля». Так называли пустое пространство между нашей первой траншеей и траншеей противника. На этой «ничейной земле» лежала собака.
Прошлой ночью наш стрелковый батальон проводил разведку боем. Фашистам навязали бой, чтобы они тоже открыли огонь и показали этим, где у них пулемёты, где миномётные и артиллерийские батареи. В батальоне были связисты с собаками.
Бой шёл целую ночь. Под утро, выполнив свою задачу, наши отошли. Огонь утих, санитары вытащили раненых. Но когда рассвело, из первой траншеи заметили какое-то движение на «ничейной земле». Возле убитого бойца лежала собака. Она была жива, время от времени настораживала уши, поднимала голову, оглядывалась по сторонам. Над собакой посвистывали пули, вблизи рвались мины, но она не уходила, лишь снова наклоняла голову к неподвижному телу.
Собаку много раз окликали, она слышала команду:
«Амур, ко мне!». Но подавали команду чужие люди, а её хозяин, вожатый, лежал безмолвно, и она не откликалась на зов, лишь плотнее вжималась в снег возле мёртвого тела.
Конечно, Амура видели и фашисты. Их снайперы вполне могли его убить, но они не стреляли. Может быть, собака просто их не интересовала, а может быть, они ждали, когда к ней попробует подобраться человек.
Так прошёл день. К ночи стало ещё морознее. От холода застывали руки и ноги.
И солдатское сердце не выдержало. Едва луна исчезла за тучами, два бойца выбрались из траншеи и поползли. Те, что остались сзади, видели, как подрагивают, качаются за их спинами винтовки. Потом оба солдата словно растворились в темноте.
Они ползли, зарывались в снег, когда в небе вспыхивали, рассыпаясь звёздами, ракеты. Наконец добрались до собаки, и тот, что полз впереди, протянул руку к её ошейнику. Амур глухо заворчал, щёлкнул зубами. Он решительно не хотел уходить от своего хозяина.
— Давай я, — прошептал второй солдат. — Меня он знает, из нашего ведь отделения.
— Амур, Амур, — тихонько повторил он.
Амур снова заворчал, но уже не так грозно. Голос ему был знаком.
Солдат схватил поводок и пополз назад, таща Амура за собой. Собака упиралась, но ошейник сдавливал ей шею, да и сил после суток, проведённых на лютом морозе, у неё оставалось мало.
