Взрыва не будет - [2]

В ящике была повестка: «Районный военный комиссариат просит Вас с получением сего явиться по адресу…»

Рита перечитала адрес: улица Рубинштейна № 40. Она хорошо знала этот дом. Прежде там помещался клуб служебного собаководства, и Рита в нём постоянно бывала. Но что там делать сейчас?

У себя в комнате Рита подошла к столу, взяла старенький примус и поболтала им. Заплескался керосин. Рита обрадовалась — можно согреть чайник. Подкачала примус, вытащила из сумки противогаза, которую постоянно носила на боку, кусок хлеба — остаток дневного пайка. И стала его жарить. Хлеб был уже настоящий, не тот, что ели в минувшую зиму, когда в него подмешивали и опилки, и пыль, сметённую со стен бывших мучных складов. Теперь через Ладогу в Ленинград под носом у фашистских войск везли продовольствие — зимой по льду, летом на пароходах и баржах…

Рита жевала горячие ломтики, запивала дымящимся кипятком и думала о повестке, о доме на улице Рубинштейна.

ДЖАЛЬМА

Когда Рите исполнилось девять лет, ей подарили щенка. Рите давно хотелось собаку, но мама только качала головой: «Видишь, и так у нас тесно, в комнате не повернуться».

Рита уже не надеялась, что мечте суждено сбыться. И вдруг папа принёс щенка, пушистого, серого.

— Это за твои пятёрки, — сказал папа. — Мы с матерью прикинули — найдём ему уголок как-нибудь.

Щенок уже знал своё имя. Услышав его, он начинал довольно вертеть хвостом.

В клубе на улице Рубинштейна Рита поняла из слов опытных собаководов, что Джальма — обыкновенная немецкая овчарка, даже не очень чистой породы. В клуб приводили собак-чемпионов, собак-знаменитостей. Расчёсанные и ухоженные, они важно ходили, позвякивая медалями.

Но для Риты Джальма была всё равно самой лучшей, самой умной, самой понятливой. Она же, и правда, понимала свою хозяйку с полуслова. И Рита твёрдо решила, что её собака не останется простым домашним существом.

Разузнав адрес дрессировочной площадки, Рита в первое же воскресенье направилась туда. Смело подошла к инструктору и сказала:

— Мне нужно товарища Бурака, это не вы? Я буду у вас заниматься с Джальмой.

Бурак рассмеялся:

— Ты в каком классе, малышка?

— Уже перешла в четвёртый…

— Ты в четвёртом, а тут все взрослые серьёзные люди!

— Я тоже серьёзно, — сказала Рита, — Джальма обязательно должна учиться. Не может она ждать, пока я стану совсем взрослой. Правда же!

С этого дня Рита занималась с Джальмой на площадке. Когда хозяева со своими собаками выстраивались длинной шеренгой, она была на самом краю — на левом фланге, но это её не смущало. Девочка пристально смотрела на инструктора и точно повторяла все его указания.

Скоро Бурак убедился, что не зря принял Риту. Постепенно она догнала тех, кто начал заниматься раньше.

— Посмотрите на эту пионерку, — говорил своим взрослым ученикам инструктор. — У неё просто талант дрессировщика.

Рита подавала команды спокойно и твёрдо, не повышая голоса:

— Джальма, сидеть! Джальма, ко мне! Джальма, барьер!

Собака делала всё уверенно и быстро.

Как-то к Рите подошёл незнакомый человек.

— Для чего ты дрессируешь собаку? — спросил он. — Наверное, дачу охранять надо?

— У нас нет никакой дачи, — обиделась Рита. — Выучу Джальму всему, что нужно, и она станет служить на границе. Или в милиции. Джальма сумеет.

— Конечно, сумеет. Учишь ты её хорошо. Только почему ты тут одна-единственная пионерка? Разве другим ребятам неинтересно воспитывать собак?

— Я не знаю, — ответила Рита, — не спрашивала. Наверное, многие захотели бы, даже в нашем классе.

— Правильно, — заметил подошедший Бурак, — об этом стоит подумать. Не у одной Риты есть собака.

Вскоре в клубе на улице Рубинштейна появились новички. Всё это были пионеры, мечтавшие стать собаководами.

Прошёл год, и ребят пригласили на смотр в Москву. Рита ехала в столицу с большой компанией новых друзей.

Ленинградские пионеры заняли тогда первое место на смотре. А летом поехали в пионерские военизированные лагеря. Жили как солдаты-пограничники. Учились быть санитарами и радистами. Ходили ночью по густым незнакомым лесам, находя направление по компасу. Всё надо было делать так, чтобы даже не зазвенела банка, подвешенная к проволочному заграждению, не хрустнула ветка под ногой.

Рита и её Джальма не отставали от других. Ходили в дозоры, ловили «шпионов», спасали раненых, быстро доставляли сообщения на заставу. Понятно, это была только игра. Никого там не ранили, ни в кого не стреляли, но ребята делали всё так, словно охраняли настоящую границу, участвовали в настоящем бою…

НА УЛИЦЕ РУБИНШТЕЙНА

О многом заставила вспомнить Риту Меньшагину повестка из районного военного комиссариата. Ей казалось, что она ходила в клуб на улице Рубинштейна давным-давно, в какой-то совсем другой жизни. А ведь Рита бывала там уже после того, как началась война. В городе тогда проводилась мобилизация. Сотни тысяч людей шли в армию. Те, кого не призывали, являлись сами, спорили, сердились, если по какой-либо причине их не хотели брать.

Рита в то время была уже студенткой. Ей поручили отбирать и дрессировать собак для воинских частей. Потом собак в городе уже не осталось. Люди голодали и кормить животных не могли. Клуб на улице Рубинштейна закрылся.