Взрыв - [32]

— Олег не был у меня недели две, и вдруг он вызывает меня на улицу поздно вечером…

— А как он вас вызвал?

— Ну, просто бросал камешки в окно, у нас было так условлено… — немного замявшись, ответила Сима, и Василию показалось, что она до сих пор любит этого юнкера, несмотря на то, что ей открылось. — Я вышла, думая, что, как всегда, мы погуляем с ним и поговорим. Но Олег был чем-то расстроен и сказал только, что уезжает, возможно надолго. Я видела, что он от меня скрывает правду. Но и тут мне не пришло в голову подозревать… политику. Я подумала, что здесь замешана женщина.

«Да, ты умом не блещешь!» — подумал Василий и нетерпеливо спросил:

— Что же выяснилось?

— Он сказал, что, может быть, задержится в командировке, а эти бумаги он не хочет оставлять у чужих людей. И он добавил, что, возможно, за ними ко мне придут от его имени.

Она замолчала. Василий спросил:

— Когда это было?

— За несколько дней до ареста Олега.

— Когда вы были на свидании, он ничего вам об этих бумагах не говорил?

— Нет. Он не мог. Ведь при свидании всегда присутствовал кто-нибудь из ЧК.

Василий вздохнул с облегчением.

— Что же дальше?

— Дальше? Во вторник утром я шла на работу. На углу нашей улицы меня остановил человек… Не знаю, как он узнал меня. Может быть, по описанию Олега. Но он назвал меня по имени и сказал, что по поручению Олега Суржанцева хочет забрать у меня бумаги, оставленные им. Я ответила: «Пожалуйста, возьмите. Только сейчас я тороплюсь. Зайдите в другой раз». Он подумал немного и сказал: «Хорошо, я зайду в конце недели. Раз вы работаете, то — вечером». Вернувшись с работы, я прочла эти бумаги…

— Почему же только тогда?

Девушка долго молчала. Ответ ее был так же наивен, как и другие ее соображения:

— Этот человек мне не понравился.

— Вот как? Чем же?

— Не могу вам объяснить. Липучий какой-то…

— Что же оказалось в бумагах?

— Письма…

— Какие? Личные?

— Н-нет. Оттуда… Из-за границы. И в них указывалось, что надо здесь делать…

— Что же именно?

— Можно так понять, что готовилось что-то… военное, — потерянным голосом ответила невеста юнкера.

— Так. — Василий быстро оценил положение. — Никому ничего не говорите. Дайте мне ваш адрес. Ступайте домой и ждите.

Василий доложил обо всем Владимиру Михайловичу, а тот позвонил Дзержинскому.

— Поезжайте на Лубянку, товарищ Сажин, — распорядился Загорский, — там все расскажете.

Когда Василий пришел в ЧК, выяснилось, что дело поручено Антипову. Василий рассказал о встрече с Симой Кемарской и полагал, что на этом его роль кончается. Но Антипов рассудил иначе: раз Василий уже вызвал к себе доверие этой девушки, то хорошо было бы, если бы он и дальше участвовал в деле.

Испросили разрешение у Загорского, он не возражал.

Наметили план операции. Но прежде всего надо было познакомиться с документами; Симе трудно было доверять их оценку. Может быть, в них и не было ничего значительного.

Сима жила в небольшом деревянном доме. Кругом были соседи. К ней никто не ходил, и любой посетитель бросился бы в глаза. Поэтому Василий встретил девушку на улице около ее дома и попросил принести документы на квартиру сотрудницы ЧК, жившей неподалеку. К ней пришли Антипов и Василий. По их совету Сима принесла бумаги в сумке, с которой обычно ходила на работу.

На первый взгляд в документах трудно было что-нибудь разобрать: сокращенные названия московских улиц, какие-то цифры, схема Садового кольца с отходящими от него переулками… Но при сопоставлении с директивным письмом, лишь поверхностно зашифрованным, можно было уяснить себе, что речь идет о подготовке военного выступления и что в данном случае кому-то, надо полагать — юнкеру Суржанцеву, поручается расстановка вооруженных групп по линии Садового кольца. Этот план был уже знаком ЧК, он фигурировал в деле Суржанцева и его соучастников. Но то, что за этими бумагами охотились, заставляло предполагать, что кто-то из группы Суржанцева уцелел.

Было решено устроить у Симы засаду.

Место оказалось подходящее: старый деревянный домишко стоял во дворе. Прямо напротив входа — сарайчик, из которого подходы к дому как на ладони! Поздно ночью Василий и Царев засели в этом сарайчике. Сколько им придется здесь пробыть, было трудно угадать, но следовало надеяться, что незнакомец сдержит свое обещание. И сейчас большое значение имели приметы незнакомца. Сима могла сказать только, что он низенького роста, с мелким, неприятным лицом, носит дымчатоё пенсне.

План был прост: когда человек выйдет от Симы с бумагами, Василий последует за ним, чтобы проследить, куда он направится. А Петр, несколько поотстав, будет подстраховывать на тот случай, если понадобится помощь.

Прошли сутки. Василий и Петр не покидали своего убежища, но никто, кроме уже известных Симиных соседей, в дом не входил. Прошли еще сутки, наступил последний день недели.

— А если его спугнуло что-нибудь? — предположил Василий.

— Значит, двое суток — псу под хвост, и всё.

— Похоже на это.

— Увидим.

Поздно вечером к крыльцу, отчетливо видный с места засады, подошел низенький человек, почти карлик. Если бы не рост, он ничем не отличался бы в толпе. Он постучал в Симино окно, как было уговорено. Сима открыла дверь. Человек пробыл в доме всего несколько минут. Видно, никаких подозрений Сима у него не вызвала, потому что, даже не оглядываясь, он пошел обратно.