Взрослые сказки - [2]

Шрифт
Интервал

Сказка про свет

На свету есть мамы и дети, остальных на свете нет, они по ту сторону от него.

Сказка

– Как ты пишешь?

– Слушаю первую букву.

– А вторую?

– Вторая смущается.

Сказка про место

«Не место красит человека, а человек место».

Это сказка.

Наши места ни одна краска не возьмет.

Горькая правда

Герои – горе.

Награды – грим.

Сказка об отверстиях

Воздух – твердая порода. В нем есть отверстия, в них порой поют люди и птицы, и поэты там пишут.

Сказки

Детские сказки для сна. Взрослые – лекарство.

Короткие: стук в дверь, пощечина, выстрел.

Сказка про фантик

Если секунду жизни завернуть в фантик, получится сказка.

Сказка про Эйлера

Если число Эйлера умножить на високосный год, результатом будет тысяча и одна ночь.

Сказка о сказочнике

У сказочника уста медом мазаны, перо вином, правая рука полынью, левая мандарином, под ногтями крупинки соли и перца.

Сказка о земле

Всё землёй свято: и деревья, и трава, и цветы, и дороги, и могилы… В прежние времена хлеб землёй сдабривали и воду на земле заваривали, и людей на ней много было.

Всё землёй свято…

Сказка о первой книжке

Первая книга и последняя всегда перед глазами, для надежности – в двух экземплярах. Читать ее не перечитать, до самой смерти страниц хватит.

Ладонь слеплена из солнышка хлебного мякиша, ладная, теплая, как из печи маминой. Мизинец сахарный из детства сладкого. Безымянный – жгучий, из красного перца юности. Средний – горький, зрелый от жизни прожитой. Указательный – из уксуса старости. Большой – из соли мудрости.

Сколько пальцев, столько и специй.

Сказка

У сказки, как у любви, – уста и уши.

Сказка про возраст

Сколько сказок знаешь, столько тебе и лет.

Сказка о забавах

Правда – детская игрушка, забава – взрослая.

Сказка о брюках

Женщина в платье – птица.

Сказка-вопрос

– Что такое счастье?

– Жизнь в четыре глаза.

Сказка о манной каше

Когда вернулся, из родственников никого не было. Двери еле приоткрыли. Хотел было расстроиться, но пахнуло таким теплом манной каши, что и утешило, и рассмешило.

Сказка о чтении

Книги – самки бабочек. Читатели – самцы. Они, перелистывая крылышки, ищут пояса верности, не понимая, что невинность руками не ловится.

А вслух читать редко кто может.

Сказка о зеркалах

Часы, календарь, численники, секундомеры – зеркала, в которые глядится время.

У времени нет друзей.

Сказка об арбузе

С арбузом, как с женщиной, приподнимешь подол, глянешь и не знаешь, огорчаться или радоваться…

Пока не попробуешь.

Сказка о дыне

Думаешь, блондинки на одно лицо, а как надломишь, неведомым ароматом повеет, вопьешься в пряную свежесть, и остановиться не можешь.

Понятное дело, не вишня, но хороша!

Сказка об улыбке

Одно ухо для лжи, другое для правды. А между ними голова. Нос – столб пограничный. Одна ноздря правдой дышит, другая ложью. Рот от удивления открываться приспособлен и вздыхать от ошибок. Когда правая рука в подбородок упрется, левая затылок почешет, в мозгах заискрится надеждой.

В народе ту надежду извилиной зовут.


Сказка отсутствия

Люди делятся на тех, у кого есть мама, и на остальных.

Сказка-молитва

Выстою, в землю врасту, деревом стану, покроюсь листвой.

Выстою!

Сказка об осени

Не хватит осени на всех.

Сказка о ней

Сказки пальцев собирали тени – вязать варежки для звезд. Зима замирала от восторга, зависть не знала границ. Весной на лунную поверхность колен слетались греться улыбки. Лето украшало пальцы ступней каплями росы из земляники.

Сказка о Швейке

В начале прошлого века в город Ярослав Гашек пожаловал. Посмотрел, подивился, и написал великую книгу «Похождения бравого солдата Швейка». Люди были так благодарны, что на фасаде одного из домов разместили мемориальную доску в память о событии. В этом веке полицейские доску арестовали. Сидит доска за решеткой. Швейк объявлен шпионом, но фотографию его на стенде «Их ищет полиция» размещать запрещено.

А зря, давно бы нашли.

Грустная сказка

Подлецы следят за словом.

Сказка о признании

Во мне вины как воды в океане. Штиль неведом, шторма…

Мечта о краешке земли неосуществима.

Сказки

Сказки – что дождь слепой.

Плачут, а на душе светло.

Грустная сказка

Я не в Дании, я не Андерсен. И брата нет, значит, не Гримм. С косметикой туго.

Сказка о месте

Ищу человека на свое место.

Сказка о моде

Звон в ушах – спасу нет. С мухами плохо. Мода изводит, сохнут, худеют. Уже и не понять: кто муха, кто комар. В прежние времена на брюхо было любо-дорого поглазеть да мухобойкой хлопнуть.

Сказка о магните

Чтобы уйти от наказания, советуют обманывать, не договаривать, молчать в тряпочку.

А я гвоздь, на котором висит картина мира.

Сказка о половине

Кто-то ликует, кто-то бранит, кто-то слюной брызжет. Знаю, как лица не потерять, но чертовски жить хочется, пусть даже с ополовиненной мордой.

Сказка про погоны

Сказки писал, имея на каждом плече по уголовному делу. Вернее, не писал, подглядывал за собой. Оказывается, мало знакомы. Прежний нынешнему плохой помощник.

Нынешний прежнего в грош не ставит.

Сказка о тике и таке

Не живу, не вижу. Пальцем вожу по стеклу, капель дождя жду. Жизнь остановилась подумать. У меня время украли. Хожу и вижу, но не живу.

Тихо, хоть бы тикнуло разок, а так всё хорошо.

Сказка-обводка

Дети обводят руку. У взрослых времени нет.


Еще от автора Александр Евгеньевич Попов
На высоте поцелуя

Однажды пообещал поэтам подарить книгу стихов без слов. Они возмутились, возразили – быть такого не может. Но в поэзии всё возможно, она старше письменности. Когда поэты получили на руки строки, состоящие из сколов уральских камней, они смирились.Я ищу поэзию во всем, она соизмерима с миром. Написал «Цифростишия», где вместо букв – цифры, где вместо слов – натуральные числа. Потом вышли «Хулиганские дроби», дробь – это тоже поэзия, танец числителя со знаменателем.Теперь перед вами новая книга стихов: ведь губы, соединенные в поцелуе, это четверостишия.


Проза Дождя

Очередная книга Александра Попова, «Проза дождя», необычна как по содержанию, так и по оформлению. По содержанию – потому что автор ее как бы двоится. Иногда это человек, иногда – дождь, иногда – сумрак ночной, в котором сияют звезды…"Есть ли у книги автор? А зачем? Если читатель с глазами, если они голы и голодны, свидетель – помеха.Авторов – тридцать три. На какой букве остановишься, та и автор.Есть ли цена книге? А зачем? Цену пишут на том, что портится.Книгу можно отодвинуть, и она станет другой. Смена мест разнообразит.


Восьмая нота

В книгу избранной прозы Александра Попова вошли как недавно написанные, так и уже публиковавшиеся прежде рассказы и миниатюры.


Дневник директора школы

Дневник Александра Евгеньевича Попова, директора одного из лучших в России физ-мат. лицеев, челябинского 31-го, чтение уникальное. Перед нами – размышления и раздумья человека, который заведомо больше Системы, но судьбой и своим выбором обречен в ней работать. Сейчас, когда Попова преследуют уже «на государственном уровне» (в апреле 2013 на него завели уголовное дело, пытаясь уличить в «пособничестве в получении взятки»), переиздание этого дневника особенно актуально. В нем – весь Попов, и человек, и учитель, и писатель.


Нью-Йоркский марафон. Записки не по уму

Хотелось за отпуск написать несколько рассказов от лица женщины, сбежавшей от жизни в тайгу. От трех кольцах на руках, о незакатной улыбке. Нью-Йорк помешал. Осенью сюда люди со всего света съезжаются бежать марафон. А я не могу, у меня одна нога для бега, другая – для неспешной ходьбы. От марафона не отказываюсь. Метры заменяю на мысли.


Соседи по свету. Дерево, полное птиц

Это издание, по существу, содержит под своей обложкой две книги. Их авторы, Александр Попов и Любовь Симонова, незнакомы друг с другом. Однако, по мнению редактора-составителя, их творчество родственно в чем-то корневом и главном.С одной стороны, каждому из них удалось редчайшее для нашего времени подделок и имитаций – нащупать свою, уникальную тропу движения к сути, к истокам вещей. С другой, основа их творчества – самозабвенное доверие миру, открытость его энергиям. Диалог со вселенной, ведомый в детстве любому, перерастает здесь границы художественного приема, творческого метода.


Рекомендуем почитать
Соло для одного

«Автор объединил несколько произведений под одной обложкой, украсив ее замечательной собственной фотоработой, и дал название всей книге по самому значащему для него — „Соло для одного“. Соло — это что-то отдельно исполненное, а для одного — вероятно, для сына, которому посвящается, или для друга, многолетняя переписка с которым легла в основу задуманного? Может быть, замысел прост. Автор как бы просто взял и опубликовал с небольшими комментариями то, что давно лежало в тумбочке. Помните, у Окуджавы: „Дайте выплеснуть слова, что давно лежат в копилке…“ Но, раскрыв книгу, я понимаю, что Валерий Верхоглядов исполнил свое соло для каждого из многих других читателей, неравнодушных к таинству литературного творчества.


Железный старик и Екатерина

Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.


Двенадцать листов дневника

Погода во всём мире сошла с ума. То ли потому, что учёные свой коллайдер не в ту сторону закрутили, то ли это злые происки инопланетян, а может, прав сосед Павел, и это просто конец света. А впрочем какая разница, когда у меня на всю историю двенадцать листов дневника и не так уж много шансов выжить.


В погоне за праздником

Старость, в сущности, ничем не отличается от детства: все вокруг лучше тебя знают, что тебе можно и чего нельзя, и всё запрещают. Вот только в детстве кажется, что впереди один долгий и бесконечный праздник, а в старости ты отлично представляешь, что там впереди… и решаешь этот праздник устроить себе самостоятельно. О чем мечтают дети? О Диснейленде? Прекрасно! Едем в Диснейленд. Примерно так рассуждают супруги Джон и Элла. Позади прекрасная жизнь вдвоем длиной в шестьдесят лет. И вот им уже за восемьдесят, и все хорошее осталось в прошлом.


Держи его за руку. Истории о жизни, смерти и праве на ошибку в экстренной медицине

Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.


Изменившийся человек

Франсин Проуз (1947), одна из самых известных американских писательниц, автор более двух десятков книг — романов, сборников рассказов, книг для детей и юношества, эссе, биографий. В романе «Изменившийся человек» Франсин Проуз ищет ответа на один из самых насущных для нашего времени вопросов: что заставляет людей примыкать к неонацистским организациям и что может побудить их порвать с такими движениями. Герой романа Винсент Нолан в трудную минуту жизни примыкает к неонацистам, но, осознав, что их путь ведет в тупик, является в благотворительный фонд «Всемирная вахта братства» и с ходу заявляет, что его цель «Помочь спасать таких людей, как я, чтобы он не стали такими людьми, как я».