Взмах веера - [2]

Лес мне решительно не нравился. Чахлые деревца, непривычные к жаркому южному лету, будто по воле какого‑то огромного шутника воткнули в эту землю. Казалось даже, что это единственный лес во всем княжестве и ему одиноко в этих краях.

Мне нравились дремучие леса в Заварэе, где даже солнечный свет не мог пробиться сквозь кроны к подножию гор, где зима окутывала землю беспробудным сном почти на полгода. Даже дикие леса Легардора, где можно было встретить странных и необычных созданий, казались мне куда милее этого плешивого клочка земли.

Еще раз хмуро смерив деревья взглядом, я осторожно раздвинула в стороны заросли орешника и медленно, стараясь не оцарапать лицо, полезла в прогалину среди веток, сквозь стиснутые зубы костеря местных жителей, не удосужившихся вытоптать нормальную лесную дорожку.

Стайка воробьев с громким чириканьем вспорхнула вверх, но несколько птиц замешкались, писклявыми комочками посыпавшись на меня сверху. От неожиданности я тоже вскрикнула, отшатнулась и не упала только из‑за корзины, застрявшей в кустах. На мгновение повиснув в неудобной позе и с ужасом взирая на затрещавший орешник, я шлепнулась на землю с вытянутыми вперед руками. Корзина, как на резинках, закачалась в ветвях, а потом свалилась на меня сверху, приземлившись ровнехонько на макушку.

Порычав на одной ноте несколько секунд, я поднялась и совершила вторую попытку прорваться сквозь заросли, наконец оказавшись по ту сторону. Полоса орешника заканчивалась как раз у корней ближайших деревьев, где высокие разношерстные кроны отбрасывали густую тень. Даже трава избегала тени, ютясь на маленьких островках пограничных территорий.

Я, осторожно ступая, обследовала сочные стрелки на небольших кочках, выискивая знакомые стебли дикого чеснока, но ему, видно, не приглянулась здешняя почва. У корней молодого дуба то тут, то там валялись разгрызенные желуди, предупреждая, что от обиталища белок нужно отойти подальше, если не хочу получить орешком или шишкой в лоб. Крохотный ручеек выбивался из‑под низко склонившей ветви старенькой березы, оплетал поросшие мхом камни и утекал в низину среди серых елей.

Прижав к груди лукошко, я обошла дуб и, осматриваясь, двинулась дальше, где деревья смыкали ряды, образуя сплошную стену из сосен, кленов и осин. По спине пробежал неприятный холодок, словно кто‑то неустанно следил за каждым моим шагом из‑за листьев и иголок. Посматривая вверх и под ноги, я медленно шла вперед, пока не сообразила, что мои страхи вызваны не опасностью, затаившейся в лесу, а обычных утренним морозцем.

— Кыш, — грозно велела я ему, передернула плечами, застегнула верхний крючок на куртке и почувствовала себя немного увереннее. — Нашла чего бояться.

Нервный смех мне самой показался фальшивым, но он меня немного отрезвил, напомнив, что я, прежде всего, маг, а уже потом девушка.

— Нужно держать нервы в узде, иначе не долга и с ума свихнуться, — резонно напомнила себе вслух, чтобы звуком голоса окончательно развеять страх.

После изгнанных, неожиданно появившихся на моем пути, — или я на их! — никто бы не удивился, что все время осматриваюсь, боясь подвоха. С этих легардов станется и деревья наколдовать из каких‑нибудь монстров, чтобы никто не почувствовал ровно до момента, когда его ногу начнет глодать многоглазый зверь.

Мне стоило долгих часов и даже дней уговорить Виру рассказать о тех созданиях, что встретились ей в логове Ашарсы. Сестра с содроганием вспоминала, с ужасом в расширенных зрачках описывая зубастые оскалы, длинные когти и ядовитые хвосты. Большинство из тех тварей были только выдумкой изгнанных, но не все. Совсем не все…

Исследуя записи в хрониках первых поселенцев — оборотней, я насчитала упоминание сотни разновидностей кровожадных и плотоядных монстров, а ведь мне удалось осилить лишь несколько пергаментных свитков. Язык легардов, на котором полуоборотни вели записи, хотя в быту предпочитали общий для континента людской, я осваивала нахрапом, выворачиваясь на изнанку в тщетных попытках, но продолжая раз за разом.

Вирене с этим повезло. По какому‑то необъяснимому стечению обстоятельств и под влиянием нескольких пересекшихся в неизвестной никому точке заклинаний сестра легко понимала этот заковыристый язык, чему как я, так и большинство магов академии неприкрыто завидовали.

Перекинув лукошко за спину, я перескочила вихляющую петлю ручья и оказалась будто по другую сторону реальности. Если на опушке даже заросли не мешали ветру, дождю и солнцу превращать прошлогоднюю листву в причудливые рыжие паутинки, то в чаще мягкая подушка, под которой отчетливо хлюпало от скопившейся среди слизких слоев влаги, пружинила под ногами, навевая воспоминания о детстве, когда можно было прыгать на перине и не бояться наказаний. Хмыкнув в накрученный вокруг шеи платок, я подмигнула засевшей в гнезде среди ветвей осины перешипке, чье серое присутствие выдавал лишь настороженный блеск желтых глаз, и заскользила вниз по склону, как зимой на деревянной дощечке, смазанной салом. Перепрыгнув корягу с кустиком белых грибов в изломе, пробежав по валуну и напугав вылезшую на охоту змею, я наконец очутилась в самых непролазных зарослях, где дикие кусты ежевики соперничали с пустоголовником и дикой сертилой. Маленькие белые цветы перемешивались с широкими темно — зелеными, почти черными листьями с хвостом — колосом на концах, меркнувшими в тени огромных желтых соцветий сертилы.