Взломанные небеса - [18]

Паяц и в самом деле пустил в ход все ресурсы. Его видимое тело обмякло, скатилось на пол и растворилось. А Джек улегся на кровать и расслабился, позволяя Фисту воспользоваться своим разумом. Он быстро провалился в странный путаный сон, обычно приходивший тогда, когда паяц загружал мозг своими задачами. Форстер боялся, что во сне снова придется переживать смерть матери, и обрадовался, когда мысли о ней не пришли. А потом ощутил укол совести из-за этой легкомысленной радости. Но во сне Джек по-прежнему общался с паяцем. Тот подтащил разум хозяина к борту корабля, прыгнул наружу. Плыть в космосе оказалось так спокойно, мирно – до тех пор, пока обостренные чувства Фиста не просигналили о солнечной буре. Паяц использовал их, чтобы скрыть осторожную трансляцию, переносившую его «я» сквозь ночь к врагу. Добравшись, паяц аккуратно протиснулся в щель цифровой брони, окружавшей программы корабля.

Фист вошел осторожно, нежно, будто любовник во мраке. Его маниакальное пристрастие к изучению противника до последней мелочи оказалась как нельзя кстати, потому что до сих пор им с Джеком не попадались настолько сложные и прочные защитные системы. Почти с благоговейным ужасом Форстер наблюдал за тем, как самые изощренные части человеческого разума становились орудиями взлома. В конце концов Фист разбил последний брандмауэр, который, как считал паяц, ограждал программное ядро единственного враждебного интеллекта. Паяц кинулся внутрь, увлекая хозяина за собой. Оба ожидали найти сердце чужой машины – ее программный центр. Фист взломал бы его и заплясал бы в неистовом победном ликовании на обломках, среди цифрового хаоса. А Джек бы заплакал.

Но за стеной оказалось нечто совсем иное, поразившее обоих. В заполненном свечением пространстве висело множество причудливых форм, вращавшихся друг вокруг друга в медленном и сложном трехмерном танце. Каждая – словно детский рисунок звезды: светящиеся лучи, выходящие из огненного шара. Пучки радиации выплескивались из лучей, сплетались с похожими пучками от ближних звезд, отделялись от удалявшихся. Повсюду сияли и пульсировали мощные информационные потоки, скакавшие внезапно сквозь пустоту. «Снежинка» оказалась чревом, где зрел новый вид искусственного разума – живого, могучего, невообразимо богатого мыслями и возможностями.

– Фист, сколько ты видишь разумов здесь?

– Сосчитать не могу.

– Похоже, это часть самого сердца Тотальности, средоточие вычислительных мощностей.

– Так близко? Я думал, они в поясе Койпера.

– Тотальность набирается наглости. Разве это не удивительно?

– М-да, – задумчиво протянул паяц и, помолчав, предложил: – А давай разнесем все это к чертовой матери!

– Нет.

– Да что за хрень?! Джек, никто и никогда не вламывался в такое! Мои поганцы-коллеги наконец-то воспримут меня всерьез.

– Хватит уже смертей. Здесь мы ничего не трогаем. Очень уж оно красивое.

– О господи боже! Подумать только, именно сейчас его обуяли угрызения совести! Да нет тут твоей гребаной мамочки!

Форстер рывком высвободил свой разум из-под контроля Фис та, ощущая, как рвутся связи, соединявшие рабочие центры мозга с разумом паяца. Тот практически мгновенно перешел от изумления к ярости. Он завыл, рыча в бессильной злобе, пока Джек запустил их объединенное сознание в самые глубины вражеских разумов. Он понимал, что спровоцирует тревогу, но ему было все равно. Перед совершенной красотой всякая мысль о войне казалась нелепостью.

Джек забыл о том, что сидит в кафе напротив Изара. Воспоминания затопили рассудок. Даже Фист умолк, насупившись обиженно, переживая заново момент, стоивший ему и его хозяину так много.

Ифор кашлянул, напоминая о своем присутствии.

– Вы – герой для многих из нас, – произнес он.

– Думаю, Тотальности нужны герои повыше классом.

– Скромность – хорошая черта. Немногие из ваших коллег сумели бы пробиться в коллективный разум. И никто, кроме вас, не пощадил бы его.

«Какие дифирамбы поет! – заметил паяц. – Держу пари, хочет что-то выклянчить».

– Насколько я понял, вы дипломат, – сказал Джек. – Какова ваша миссия? Почему вы в Доке? Мы видели одного из ваших прошлой ночью, но не могли понять, чем он занимается.

– У нас весьма специфическая задача. Во время Войны программ ваши войска захватили много элементов Тотальности и привезли домой в качестве сувениров. Частично в этих элементах сохранилось сознание. Тотальность неполна без них. По условиям мирного договора с Пантеоном нам даны полномочия искать принадлежащее нам по всей Станции.

– И как, удачно получается?

– Вы же видите, какой нам оказывают прием, – вздохнул бипед.

– Да, трудно.

– Но мы очень рады, когда удается отыскать фрагмент сознания. Конечно, пока недостает еще многих. Потеряны и несколько полных разумов. Мы связались с Внубом, но ваша служба безопасности уверяет, что не владеет никакой информацией о них. А наши поиски дали крайне мало результатов. Но продолжать поиски – наш долг перед пропавшими. И поэтому мы их продолжаем.

– По всей Станции? – уточнил Джек.

– Да, и здесь, и в Доме. Наша делегация находится на Небесах, оговаривая условия мира, но искать там нам не позволено.