Взлет против ветра - [69]
— Вы разве забыли, молодой человек, что даже команда «смирно» в рабочем помещении не подается? А вы вскакиваете. Вам сейчас нет никакого дела, сколько генеральских звезд у меня на погонах. Работайте, дружок. У нас с вами сейчас только одна забота: чтобы все прошло хорошо.
— Да я ведь так, — смущенно пробормотал сержант.
Баталов похлопал его по спине, отходя от экрана, усмешливо подумал: «Ишь ты, воробышек! Действуют все-таки на таких малышей генеральские погоны. Сразу оробел и почувствовал себя не в своей тарелке».
Рабочая летная ночь была на командном пункте в полном разгаре. Одна из многих рабочих ночей. Динамик наводнял комнату голосами разной силы и разной окраски. Голоса летчиков, совершавших ночные полеты, и голоса людей, руководивших этими полетами с земли, перехлестывались в эфире. То требовательные, то просительные, то одобряющие, то критикующие, они совпадали в своем стремлении помочь летающему. Баталов снова подошел к окну, поглядел, как опустился на полосу очередной истребитель, вернувшийся из ночного полета. У Антона Федосеевича печально было на душе, потому что он уже знал то, чего еще никто не знал в штабе.
Самый большой медицинский начальник сказал ему несколько дней назад после очередного обследования:
— Дело идет к финишу, Антон Федосеевич. Каждый из нас все время работает потихоньку на износ, но далеко не каждому в своей жизни удается сделать столько, сколько вы сделали для наших ВВС в войну и после нее.
— Отпеваете? — мрачно перебил Баталов.
— Да нет, зачем же, — пожал плечами генерал медслужбы, — наоборот, воспеваю. Только совет один хочу дать. Если переживешь еще один приступ, как на прошлой неделе, сдавайся, Антон Федосеевич. Не испытывай судьбу свою, потому что больше приступа может и не быть.
— Значит, кефир, моторная лодка, удочки и преферанс?
— Зачем же такой убогий набор, Антон Федосеевич? — укоризненно заметил генерал медслужбы. — К этому можно прибавить поездки по стране, книги, работу над мемуарами.
— Ох уж это сердце! — невесело пошутил Баталов. — Того и гляди, писателем из-за него сделаешься.
…За спиной прозвучала серия новых команд.
— Запросите сто одиннадцатый.
И через минуту:
— Я — сто одиннадцатый. Цель атаковал. Возвращаюсь.
— А теперь сделайте так, чтобы заговорил двести двадцать первый. Мы его давно уже не запрашивали.
Несколько секунд, щелчок в наушниках — и короткая фраза:
— Двести двадцать первый не отвечает.
— А вы его поэнергичнее запросите.
— Он уже на третий запрос не отвечает.
— Сделайте четвертый.
— Сейчас.
Длительная пауза, и с высоты, приглушенный расстоянием, врывается искаженный помехами голос:
— Иду на заданной высоте. Я — двести двадцать первый. Я — двести двадцать первый. Стал двигатель. Пытаюсь запустить.
Баталов, любовавшийся красками ночного аэродрома, медленно повернулся в сторону руководителя полетов. На своем веку он пережил десятки аварийных ситуаций. У него был свой метод общения с летчиками, попавшими в беду. Прежде всего он не сразу вмешивался в их действия. Получив с борта тревожное сообщение, он давал летчику время для самостоятельной оценки создавшегося положения. Если же аварийная обстановка усложнялась, он брал микрофон и говорил коротко, сжато. Сильным пилотам только подсказывал. На молодых и малоопытных летчиков^ в чьих волевых качествах сомневался, кричал и даже грозил суровыми взысканиями. И это тоже давало свои плоды. Генеральский бас выводил таких из шокового состояния, возвращал к суровой действительности. И растерявшийся начинал верить в свои силы, в нем как бы пробуждалось второе дыхание. Его голос звучал по радио уже гораздо тверже. Убедившись, что попавший в беду вышел из панического состояния, Баталов становился совсем другим. В его голосе утихали грозные ноты, и, вместо обещаний «взгреть», «загнать за Можай», послать туда, куда даже бесшабашный Макар телят не гонял, генерал подсказывал самым что ни на есть ласковым голосом: «Милок, ты ручку на себя резко не рви, ты ею плавно, плавно, а педалями и того нежнее. Она выйдет из неуправляемого разворота, вот увидишь, выйдет, родной». И она действительно выходила, эта попавшая в беду машина, и позднее многое переживший летчик с преувеличенной лихостью говорил своим дружкам: «Ну и батя у нас, с таким до ста лет пролетаешь и не соскучишься. У меня мурашки по спине, а он как гаркнет: «В трибунал отправлю, если зевать будешь! У кого голова на плечах — у тебя или у самолета? Кто кем командует?» Его, по-моему, даже машина испугалась и легонько, легонько вышла из штопора».
«У двести двадцать первого еще большой запас высоты, еще есть время побарахтаться», — подумал спокойно Баталов и стал выжидать., Снова захлебнулся динамик искаженным голосом:
— Я — двести двадцать первый. Турбина не запускается.
— Пусть пока сам выкручивается, — буркнул Баталов и не заметил, что руководитель полетов и Клепиков словно по команде отвели глаза. Томительная пауза повисла на командном пункте, пока не разрядилась новой фразой из динамика:
— Говорит двести двадцать первый. Запустить двигатель не могу. Предпринимаю новую попытку. Жду указаний.
Повесть «Послесловие к подвигу», рассказывает о судьбе советского летчика истребителя.Тяжело раненный, он попадает в фашистский плен, совершает героический подвиг.
Роман известного русского писателя Геннадия Семенихина "Расплата" включает в себя третью книгу знаменитой трилогии "Новочеркасск", посвященной основанию города Новочеркасска - столицы Войска Донского. В основу романа положена история одного из старейших казачьих родов на протяжении XIX-XX веков.На страницах этого увлекательного произведения читатель встретится и со знаменитым атаманом Матвеем Платовым, и с его прямыми потомками - братьями Якушевыми, не по призыву, а по зову сердца ушедшими защищать Отечество в пылающем горниле Второй мировой войны.
Автор этой книги писатель Геннадий Александрович Семенихин, перу которого принадлежат известные широкому кругу читателей романы «Летчики», «Над Москвою небо чистое» и повесть «Пани Ирена», длительное время изучал жизнь коллектива людей, готовивших первые космические старты, присутствовал в районе приземления кораблей «Восток-3» и «Восток-4», сопровождал космонавтов в ряде их поездок по стране и за рубежи нашей Родины.Роман «Космонавты живут на земле» – первое художественное произведение о людях молодой героической профессии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Я, капитан запаса Николай Демин, бывший командир авиационного звена, совершивший на штурмовике ИЛ-2 в годы Великой Отечественной войны семьдесят три самолето-вылета на уничтожение живой силы и боевой техники противника, дравшийся с «мессершмиттами» и дважды горевший, торжественно заявляю, что этот выстрел единственно правильное наказание за совершенный мною проступок. Я покидаю светлый мир людей, с которыми бок о бок дрался за родную землю, делил радости и трудности послевоенных лет, потому что недостоин в нем находиться.
Ни в качестве дублера, ни в качестве командира корабля старший лейтенант Алексей Горелов не был включен на очередной космический полет. Он шел по дорожкам погруженного в сон городка и думал о том, что путь к звездам начинается с этих дорожек. Он знал, что его час придет…Так заканчивается роман Геннадия Семенихина «Космонавты живут на земле». В романе «Лунный вариант» читатель снова встретится с главным героем произведения офицером Алексеем Гореловым, его товарищами Владимиром Костровым, Андреем Субботиным, Женей Светловой, узнает, как коллектив космонавтов, возглавляемый генералом Мочаловым, готовился к сложному старту — первому облету Луны, как выполнил, задание Алексей Горелов.Много места в романе уделено личной жизни героев.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.