Поглядывая то на малыша, то на Дженну, он сказал:
– Только ты знай. Я не готов к новым потерям. Ник Фалько не успокоится, пока не получит то, что хочет. Я не позволю тебе уйти. Никому из вас. – Он оглянулся на большой дом за спиной, потом опять перевел взгляд на Дженну. – Мы будем жить здесь. Ты можешь делать свои подарочные корзинки. В доме, а не в гараже. Наверху есть большая комната с видом на океан. Уйма места. Хорошее освещение. Отличное помещение и для работы, и для хранения всех твоих производственных материалов.
Она открыла было рот, но он не дал ей заговорить. Он еще не кончил.
– Я все продумал. Пока мальчики не пошли в школу, мы можем полгода жить здесь, а полгода на судне, А если им хочется собаку, так я купил. И на корабль мы ее возьмем.
– Ты купил со…
– Щенка золотистого ретривера. Она еще маленькая, но вырастет же.
– Не могу поверить…
Из его рта слова лились сплошным потоком. Он очень хотел убедить ее, показать ей, какая у них может быть жизнь… Если только она даст ему шанс.
– А когда они пойдут в школу, мы каждое лето будем отправляться в круизы. Я могу управлять линией отсюда. И потом у меня есть Тереза – я повышу ее в должности. Она может заниматься корабельным штатом, а со мной связываться через Интернет или факс.
– Но Ник…
– И я хочу, чтобы у нас еще были дети, – сказал он и получил большое удовольствие, когда увидел, как она захлопнула рот. – Я хочу сам видеть все с самого начала. Наблюдать, как ребенок растет внутри тебя. Я хочу находиться в родильной палате и видеть, как он – или она – сделает первый глоток воздуха. Я хочу быть с тобой. И с ними, – сказал он и посмотрел на прижатых к груди двойняшек.
Мальчики начали ерзать, и Ник знал, что это значит. Мир Ника балансировал на самом краю, он понял – ему осталось сказать еще только одно.
– Я не позволю тебе отказаться, Дженна. Мы с тобой принадлежим друг другу. Я знаю, ты меня любишь. И я тоже люблю тебя, черт бы побрал все. Если ты мне не веришь, я найду способ тебя убедить. Но ты от меня не уйдешь. Снова. Я не могу без тебя, Дженна. Я не вернусь в ту, пустую жизнь.
Он замолчал, и слышно было только сопение двойняшек да рев бьющегося о скалы моря.
Ник смотрел в глаза Дженны и ждал. Ему казалось, прошла целая жизнь.
Наконец она улыбнулась, придвинулась к нему и обняла обеими руками и его, и сыновей.
– Ты действительно идиот, если думаешь, что я позволю тебе когда-нибудь снова уйти от меня.
Ник рассмеялся, громко и счастливо, и почувствовал, как сумасшедший груз страха и тревог сползает с его плеч.
– Ты выйдешь за меня замуж?
– Выйду.
– И у нас еще будут дети?
– Дюжина, если захочешь, – она улыбнулась, и ее глаза сияли таким счастьем, что у Ника перехватило дыхание.
– И будешь плавать со мной по всему миру, – он наклонил голову, чтобы поцеловать ее.
– Всегда, – ответила она, продолжая улыбаться. – Я люблю тебя, Ник. И всегда любила. Мы будем счастливы здесь, в этом удивительном доме.
– Будем, – заверил он, опять ее целуя.
– А научишь щенка проситься на улицу? – поддразнила она.
– Для тебя, любовь моя, все что угодно, – шепотом пообещал он.
Впервые в жизни от всей души.
