Взгляд - [42]
Существуют универсальные вопросы, которыми каждый человек задается в силу своей природы. Мы не всегда последовательны в этом и не всегда интеллектуально честны, а порой даже не отдаем себе отчет в том, что задаем их, но это мало что меняет. Один из таких вопросов, который человек задает самому себе, я бы сформулировал так, как он задан в одной из фундаментальных в иудаизме книг, посвященной вопросам морали и этики, — Пиркей-авот: Откуда ты пришел и куда ты идешь? Когда я учился в университете, эти вопросы не задавали на экзаменах по органической химии или физике. Ибо они адресованы всем людям — постольку, поскольку каждый из нас человек.
Один из вышеприведенных вопросов, которые я называю религиозными, касается цели и смысла бытия. В наше время он выведен за рамки научной проблематики — и справедливо. Но этот вопрос доныне остается важнейшим из всех. Решение его для нас существенней решения многих других проблем, даже тех из них, которые заставляют нас не жалеть времени на поиск ответов.
Известная арабская притча повествует о царе, который потребовал, чтобы ему составили краткое резюме человеческой истории. Однако даже на это ученым мудрецам понадобилось столько времени, что царь успел состариться. И вот на смертном ложе, одной ногой в могиле, он позвал главного мудреца — тот тоже давно вошел в преклонные года — и попросил в двух словах познакомить его с содержанием человеческой истории. Все люди родились, все страдали, все умерли, — подытожил мудрец.
Достаточно точное резюме. Но возникает закономерный вопрос: если так, куда и зачем мы спешим? Нет никакой возможности ответить на него в двух словах. Я лишь хотел заново задать его как один из тех вопросов, к которым полезно возвращаться, хотя порой они лишают нас сна. Конечно, вопрос для чего все это? не таков, чтобы человек мог задаваться им каждую минуту, однако он сопровождает нас всю жизнь. Он актуален для пятилетнего ребенка так же, как и для умудренного старца. Иногда этот маленький вопрос способен совершенно изменить течение человеческой жизни.
Каким бы ни был ответ на него, он будет носить религиозный характер, ибо сам факт появления этого вопроса квалифицирует того, кто его задал, как религиозного человека. Даже ответы, предложенные марксизмом, носили тот же характер, поскольку предполагали, что бытие имеет смысл. Коммунистическая церковь была, быть может, малопривлекательной, но она, тем не менее, являлась церковью во всех отношениях. Как и множество других религий, коммунизм не удовлетворялся ответом на вопрос как? но стремился дать людям оправдание их жизни, на свой лад объяснял, для чего они живут и умирают.
Каждый задающий подобный вопрос вступает в некую область бытия, из которой он, правда, может попытаться выбраться, но которую не в состоянии игнорировать. Этот и несколько других схожих вопросов относятся к числу известных всем, но лишающих покоя любого из тех, кто их обдумывает. Ими предпочитают не задаваться, поскольку ответы на них могут привести к весьма далеко идущим последствиям: кардинальным изменениям нашего мировоззрения.
С этой точки зрения ученый, занятый подсчетом фасеток в глазу мухи, обладает несомненным преимуществом. Сколько бы их ни оказалось, это не потребует от него изменить образ жизни. Задачи подобного рода занимают интеллект, но не тревожат душу. Вопросы типа для чего я живу? или для чего все существует? куда труднее разрешить, к тому же ни один из возможных ответов не будет исчерпывающим.
Вопрос такого рода относится к категории универсальных. Его задает каждый человек, достигший определенного уровня самосознания, независимо от того, к какой расе и народу он принадлежит. Иначе сформулированный, это первый вопрос, появляющийся в Танахе. Творец спрашивает Адама: Где ты? И теперь, в конце двадцатого века, Он обращается с таким вопросом к каждому, однако до сих пор, похоже, не получил на него удовлетворительный ответ. Прозвучав однажды, вопрос этот актуален во все времена, заставляя человека спрашивать себя: Где я, в сущности, нахожусь?
Кстати, этот вопрос тоже не найти в университетских учебниках. Однако я полагаю, что многие из присутствующих сталкивались с ним, и порой это было весьма болезненно.
Я хотел бы коснуться еще одного из тех вопросов, которые мучают нас в предрассветные часы. Многие из присутствующих в этом зале — евреи по происхождению. Я не собираюсь устанавливать, кто хороший еврей, а кто плохой, но хочу задать вопрос: что это означает — быть евреем?
Для сравнения воспользуюсь примером из области биологии. Если мы подвергнем животных, скажем собак или коров, целенаправленному отбору по ряду признаков на протяжении трех тысяч лет, мы увидим, что уже через короткое время начнет образовываться нечто своеобразное. Лучше или хуже остальных — другой вопрос, но иное, отличное от них — это несомненно. Результат может радовать, огорчать или вызывать смешанные чувства, однако ответ на вопрос, что значит быть евреем, хотя бы первоначальный, так или иначе должен быть дан.
Великим открытием в психологии явилось понятие комплекс. Что это такое? Состояние, порожденное проблемой, которую человек не способен сформулировать и поставить. Она мучает его, оставаясь в области подсознательного и не находя решения. И в России, и во многих западных странах еврейство стало чем-то вроде психической патологии у его носителей. Еврейский комплекс развивается там, где евреи стыдятся поставить вопрос о своем еврействе, не решаются честно посмотреть правде в глаза и спросить себя: кто мы и что мы?
Исходная посылка авторов этой книги состоит в следующем: на протяжении всей истории человечества различные группы интересантов стремились к монопольному обладанию знанием, препятствуя его распространению и сознательно поощряя невежество, которое, по Орвеллу, - могучая сила. Все развитие общества рассматривается авторами с этой точки зрения. Они анализируют происходившее в различные эпохи в разных регионах мира и обращаются к современности, в частности, к тем общественным группам, которые декларируют идею т.н.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Слова, слова, слова… Так много слов, произнесенных и написанных, напечатанных и нацарапанных на стенах, появляющихся в сети Интернет и звучащих с телевизионных экранов, — а ведь еще есть слова, которые лишь шепчут, и слова, вовсе не предназначенные для чужих ушей!..Эта книга о словах, но не о таких сложных и заумных, как, скажем, «трансцендентность», или химических терминах с длинным названием типа «диметилформамид», а о простых словах, произносимых повседневно.Впрочем, их простота кажущаяся, ибо они несут в себе глубокий смысл.
Почему нужно помогать ближнему? Ради чего нужно совершать благие дела? Что дает человеку деятельное участие в жизни других? Как быть реально полезным окружающим? Узнайте, как на эти вопросы отвечают иудаизм, христианство, ислам и буддизм, – оказывается, что именно благие дела придают нашей жизни подлинный смысл и помещают ее в совершенно иное измерение. Ради этой книги объединились известные специалисты по религии, представители наиболее эффективных светских благотворительных фондов и члены религиозных общин.
Статьи раввина на темы иудаизмаВера, провидение и упование Время в еврейской традиции Грех Иерусалимские образы Иудаизм и христианство Лекция в обществе "Хэсед Авраам" Личность и общество Миссия человека и его место в мире Мистицизм, фундаментализм и современность От рабства к свободе Почему революции терпят поражение Талмуд Что такое еврей?Р. Адин Штейнзальц.
Известный историк науки из университета Индианы Мари Боас Холл в своем исследовании дает общий обзор научной мысли с середины XV до середины XVII века. Этот период – особенная стадия в истории науки, время кардинальных и удивительно последовательных перемен. Речь в книге пойдет об астрономической революции Коперника, анатомических работах Везалия и его современников, о развитии химической медицины и деятельности врача и алхимика Парацельса. Стремление понять происходящее в природе в дальнейшем вылилось в изучение Гарвеем кровеносной системы человека, в разнообразные исследования Кеплера, блестящие открытия Галилея и многие другие идеи эпохи Ренессанса, ставшие величайшими научно-техническими и интеллектуальными достижениями и отметившими начало новой эры научной мысли, что отражено и в академическом справочном аппарате издания.
Валькирии… Загадочные существа скандинавской культуры. Мифы викингов о них пытаются возвысить трагедию войны – сделать боль и страдание героическими подвигами. Переплетение реалий земного и загробного мира, древние легенды, сила духа прекрасных воительниц и их личные истории не одно столетие заставляют ученых задуматься о том, кто же такие валькирии и существовали они на самом деле? Опираясь на новейшие исторические, археологические свидетельства и древние захватывающие тексты, автор пытается примирить легенды о чудовищных матерях и ужасающих девах-воительницах с повседневной жизнью этих женщин, показывая их в детские, юные, зрелые годы и на пороге смерти. Джоанна Катрин Фридриксдоттир училась в университетах Рейкьявика и Брайтона, прежде чем получить докторскую степень по средневековой литературе в Оксфордском университете в 2010 году.
Основание и социокультурное развитие Санкт-Петербурга отразило кардинальные черты истории России XVIII века. Петербург рассматривается автором как сознательная попытка создать полигон для социальных и культурных преобразований России. Новая резиденция двора функционировала как сцена, на которой нововведения опробовались на практике и демонстрировались. Книга представляет собой описание разных сторон имперской придворной культуры и ежедневной жизни в городе, который был призван стать не только столицей империи, но и «окном в Европу».
«Медный всадник», «Витязь на распутье», «Птица-тройка» — эти образы занимают центральное место в русской национальной мифологии. Монография Бэллы Шапиро показывает, как в отечественной культуре формировался и функционировал образ всадника. Первоначально святые защитники отечества изображались пешими; переход к конным изображениям хронологически совпадает со временем, когда на Руси складывается всадническая культура. Она породила обширную иконографию: святые воины-покровители сменили одеяния и крест мучеников на доспехи, оружие и коня.
Литературу делят на хорошую и плохую, злободневную и нежизнеспособную. Марина Кудимова зашла с неожиданной, кому-то знакомой лишь по святоотеческим творениям стороны — опьянения и трезвения. Речь, разумеется, идет не об употреблении алкоголя, хотя и об этом тоже. Дионисийское начало как основу творчества с античных времен исследовали философы: Ф. Ницше, Вяч, Иванов, Н. Бердяев, Е. Трубецкой и др. О духовной трезвости написано гораздо меньше. Но, по слову преподобного Исихия Иерусалимского: «Трезвение есть твердое водружение помысла ума и стояние его у двери сердца».
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .