Взгляд - [41]
В любой области ответы важны, полезны и существенны, однако каждый ученый знает: зачастую они скучны и вопросы звучат гораздо интересней. Философы науки говорят, что время от времени она нуждается в пересмотре исходных позиций, что означает: для того, чтобы открыть новое поле исследований, необходимо задаться новыми вопросами. Очевидно, что каждый этап в развитии науки начинается с пересмотра человеком своего отношения к реалиям окружающего его мира. При этом он совсем не обязательно находит ответы на все вопросы, поднятые действительностью, — он главным образом вглядывается в нее под новым углом зрения либо начинает вдруг задавать вопросы, ответы на которые, вроде бы, и так все знали.
Поиск ответов на одни и те же вопросы заводит в тупик, это не раз случалось в истории науки. На таком пути выясняются все новые и новые подробности, но они только запутывают исследователя, ничего подлинно нового узнать не удается. Для того, чтобы добыть крупицы новых знаний, приходится предпринимать все более дорогостоящие исследования, как это происходит, например, в ядерной физике. Правда, и за эти крупицы можно удостоиться научных премий. Но на самом деле необходимо создание новой теории, способной объяснить происходящее в мире. Без нее каждая новая деталь, хотя и приносит премию (число их в научном мире бесконечно), ничего не изменяет в картине мироздания. Более того — изобилие подробностей лишь усложняет и запутывает ее. В конце концов создается положение, при котором чем больше нам известно, тем меньше мы знаем. Кто-то так подытожил современные тенденции в развитии науки: Мы знаем все больше и больше о все меньшем и меньшем, так что в конце концов обретем полное знание ни о чем.
То, в чем мы действительно нуждаемся, — не новые крупицы знаний, а новый тип вопросов, которые должны пролить новый свет на окружающий нас мир и побудить нас к поиску содержательных ответов. В определенном смысле можно сказать, что теория относительности Эйнштейна родилась потому, что природа наделила ее автора хорошей головой, но не дала ему острого ума. Будь Эйнштейн умнее, он не стал бы задавать те наивные вопросы, которые задал. Эйнштейн обладал способностью задавать детские вопросы, ответы на которые известны каждому и которые никто из взрослых уже давно не задает.
Все это я говорю не только для того, чтобы подчеркнуть важность и пользу вопросов. Я хочу показать механизм их возникновения, выявить человеческую позицию, занимаемую спрашивающим по отношению к этому миру и его проблемам. Поясню примером: в талмудической литературе существует идиома ипха мистабра. Ее значение приблизительно таково: всматриваясь в предмет исследования, я прихожу к выводу, что его, в сущности, следует перевернуть с головы на ноги, ибо вопрос на самом деле является ответом, а ответ — вопросом.
Однако в современном научном мире дело обстоит совсем не так. По большому счету, проблема состоит в следующем: люди, чей профессиональный долг — задавать вопросы, стремятся максимально ограничить их круг, что в определенной мере вызвано информационным взрывом. Лавина сведений грозит затопить, это приводит к сужению научной специализации, и, как следствие, вопросы становятся все более узко специализированными, а круг рассмотрения сужается.
Я не осуждаю сапожников, которые тачают лишь дамские туфельки на шпильках. Это, безусловно, хорошее и полезное дело, но мир не исчерпывается высокими каблучками. Я понимаю, что отваживаюсь на дерзость, произнося подобные речи перед научной аудиторией. Позволю себе зайти еще дальше. Осмелюсь утверждать, что ученые — тоже люди. В силу ограниченности человеческих возможностей они могут оказаться куда более узкими специалистами, чем упомянутые сапожники. Однако это ни в коем случае не избавляет ученого от обязанности оставаться человеком — то есть иметь дело с вопросами, стоящими перед всем человечеством, даже если они выходят за пределы его профессиональной специализации.
В лекции перед сотрудниками Центра космических исследований при Британской академии наук я попытался дать определение научным вопросам и их отличию от ненаучных. В принципе, научные вопросы отличаются тем, что предполагают научные ответы: конкретные, а еще лучше — выраженные в точных числах. В наиболее общем виде научные вопросы могут быть сформулированы так: Как возникло то или иное явление? Какие факторы привели к этому? Однако в мире существуют важные вопросы, не укладывающиеся в подобные рамки. Например: Хороша ли собой эта особа? Не только профессор физики не в состоянии дать объективный ответ на этот вопрос, но и профессор биологии. Но вы не станете спорить со мной, если я скажу, что в мире немало ученых, в том числе великих, которых вопрос этот волнует не меньше, чем проблема массы мезона.
Круг вопросов, которые мы задаем, гораздо шире любого профессионального круга проблем. Можно сказать, что качественный переход в Творении от животных к человеку выразился в создании существа, лишенного специализации. Мы не способны мчаться с быстротой оленей, парить в вышине наподобие орлов, скакать как блохи. А в последнее время выяснилось, что даже в скорости мыслительных операций мы побеждены компьютером. Но наше громадное преимущество заключается в том, что мы способны мыслить обо всем, о чем только пожелаем. О пище, которую едим, о том, что видим, и иногда даже сначала думаем, а потом говорим. Именно способность осмысливать все, что мы хотим, дает нам колоссальное преимущество и в сугубо биологическом аспекте и делает хозяевами этого мира (не всегда, впрочем, рачительными).
Исходная посылка авторов этой книги состоит в следующем: на протяжении всей истории человечества различные группы интересантов стремились к монопольному обладанию знанием, препятствуя его распространению и сознательно поощряя невежество, которое, по Орвеллу, - могучая сила. Все развитие общества рассматривается авторами с этой точки зрения. Они анализируют происходившее в различные эпохи в разных регионах мира и обращаются к современности, в частности, к тем общественным группам, которые декларируют идею т.н.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Слова, слова, слова… Так много слов, произнесенных и написанных, напечатанных и нацарапанных на стенах, появляющихся в сети Интернет и звучащих с телевизионных экранов, — а ведь еще есть слова, которые лишь шепчут, и слова, вовсе не предназначенные для чужих ушей!..Эта книга о словах, но не о таких сложных и заумных, как, скажем, «трансцендентность», или химических терминах с длинным названием типа «диметилформамид», а о простых словах, произносимых повседневно.Впрочем, их простота кажущаяся, ибо они несут в себе глубокий смысл.
Почему нужно помогать ближнему? Ради чего нужно совершать благие дела? Что дает человеку деятельное участие в жизни других? Как быть реально полезным окружающим? Узнайте, как на эти вопросы отвечают иудаизм, христианство, ислам и буддизм, – оказывается, что именно благие дела придают нашей жизни подлинный смысл и помещают ее в совершенно иное измерение. Ради этой книги объединились известные специалисты по религии, представители наиболее эффективных светских благотворительных фондов и члены религиозных общин.
Статьи раввина на темы иудаизмаВера, провидение и упование Время в еврейской традиции Грех Иерусалимские образы Иудаизм и христианство Лекция в обществе "Хэсед Авраам" Личность и общество Миссия человека и его место в мире Мистицизм, фундаментализм и современность От рабства к свободе Почему революции терпят поражение Талмуд Что такое еврей?Р. Адин Штейнзальц.
Известный историк науки из университета Индианы Мари Боас Холл в своем исследовании дает общий обзор научной мысли с середины XV до середины XVII века. Этот период – особенная стадия в истории науки, время кардинальных и удивительно последовательных перемен. Речь в книге пойдет об астрономической революции Коперника, анатомических работах Везалия и его современников, о развитии химической медицины и деятельности врача и алхимика Парацельса. Стремление понять происходящее в природе в дальнейшем вылилось в изучение Гарвеем кровеносной системы человека, в разнообразные исследования Кеплера, блестящие открытия Галилея и многие другие идеи эпохи Ренессанса, ставшие величайшими научно-техническими и интеллектуальными достижениями и отметившими начало новой эры научной мысли, что отражено и в академическом справочном аппарате издания.
Валькирии… Загадочные существа скандинавской культуры. Мифы викингов о них пытаются возвысить трагедию войны – сделать боль и страдание героическими подвигами. Переплетение реалий земного и загробного мира, древние легенды, сила духа прекрасных воительниц и их личные истории не одно столетие заставляют ученых задуматься о том, кто же такие валькирии и существовали они на самом деле? Опираясь на новейшие исторические, археологические свидетельства и древние захватывающие тексты, автор пытается примирить легенды о чудовищных матерях и ужасающих девах-воительницах с повседневной жизнью этих женщин, показывая их в детские, юные, зрелые годы и на пороге смерти. Джоанна Катрин Фридриксдоттир училась в университетах Рейкьявика и Брайтона, прежде чем получить докторскую степень по средневековой литературе в Оксфордском университете в 2010 году.
Основание и социокультурное развитие Санкт-Петербурга отразило кардинальные черты истории России XVIII века. Петербург рассматривается автором как сознательная попытка создать полигон для социальных и культурных преобразований России. Новая резиденция двора функционировала как сцена, на которой нововведения опробовались на практике и демонстрировались. Книга представляет собой описание разных сторон имперской придворной культуры и ежедневной жизни в городе, который был призван стать не только столицей империи, но и «окном в Европу».
«Медный всадник», «Витязь на распутье», «Птица-тройка» — эти образы занимают центральное место в русской национальной мифологии. Монография Бэллы Шапиро показывает, как в отечественной культуре формировался и функционировал образ всадника. Первоначально святые защитники отечества изображались пешими; переход к конным изображениям хронологически совпадает со временем, когда на Руси складывается всадническая культура. Она породила обширную иконографию: святые воины-покровители сменили одеяния и крест мучеников на доспехи, оружие и коня.
Литературу делят на хорошую и плохую, злободневную и нежизнеспособную. Марина Кудимова зашла с неожиданной, кому-то знакомой лишь по святоотеческим творениям стороны — опьянения и трезвения. Речь, разумеется, идет не об употреблении алкоголя, хотя и об этом тоже. Дионисийское начало как основу творчества с античных времен исследовали философы: Ф. Ницше, Вяч, Иванов, Н. Бердяев, Е. Трубецкой и др. О духовной трезвости написано гораздо меньше. Но, по слову преподобного Исихия Иерусалимского: «Трезвение есть твердое водружение помысла ума и стояние его у двери сердца».
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .