Взгляд - [33]

Констатация ненаучности вопроса о цели не означает, что в нем нет смысла; ненаучный не означает бессмысленный. Утверждение, что наука интересуется только причиной, а не целью, лишь очерчивает сферу компетенции науки и не более того. Утверждение, согласно которому вопрос о цели с научной точки зрения бессмыслен, — в сущности, тавтология, повторение определения самого понятия наука. По сути, оно ничем не лучше безусловно истинного утверждения, гласящего, что применительно к сапожному ремеслу вопрос о расстоянии от Земли до Марса бессмыслен. Это, несомненно, верно, но относится лишь к определению сферы деятельности сапожника-профессионала, нисколько не умаляя значимость вопросов о расстоянии между двумя планетами, как и многих других. Проблемы астрономии и энтомологии не теряют своего значения оттого, что сапожник не занимается ими. Пусть он, оставаясь в рамках своего ремесла, равнодушен к этим вопросам, но ничто не мешает ему живо заинтересоваться таковыми после работы — не как сапожнику, а как мыслящему человеку. То же верно и в обратном направлении: множество вопросов, бессмысленных с точки зрения естественных наук, являются важными в других отношениях. Физика не решает вопрос о том, красива ли данная девушка. Вопросы эстетики нерелевантны для физики, поскольку находятся вне пределов ее компетенции.

Многие фундаментальные вопросы не могут быть сформулированы на языке науки, она неспособна анализировать их, а тем более решать.

Сказанное верно не только по отношению к естественным наукам; методология и аппарат общественных наук не в состоянии дать ответ на вопрос, что является прекрасным, равно как и на вопрос о том, что является справедливым. Общественные науки могут проследить историю развития понятия о прекрасном. Возможно даже, что им удастся установить причины и закономерности такого развития, объяснить, как влияет на общество то, что признается прекрасным; они могут исследовать представления о справедливости, принятые в определенном обществе, и пути их формирования. Изучение прошлого и даже закономерностей, позволяющих заглянуть в будущее, не выводят нас за рамки данной системы причинно-следственных связей. Здесь — предел возможностей науки, граница ее компетентности. Нет никакой возможности дать научное определение понятия прекрасное, принципиальное определение понятия справедливость. Психолог может объяснять различные процессы в душевном мире человека и находить связи между разными психическими феноменами; человек науки может анализировать и классифицировать явления каннибализма, строить предположения об их генезисе, изучать их социальные и иные последствия — но не может в качестве ученого дать им оценку.

До всех этих вопросов — эстетических, этических, философских — науке дела нет, но именно они могут быть основными вопросами человеческого бытия. Тот факт, что проблема цели по самой своей сути лежит вне рамок науки, не делает эту проблему менее важной.

Цель и время

Категория цели, подобно категории причины, связана со временем, но, в отличие от нее, как и от других закономерностей, изучаемых наукой, не может быть представлена как функция переменного t. Цель — это всегда то, чего нет в настоящем и чего стремятся достичь в будущем. В этом несовместимость понятия цель с естественнонаучным мышлением. Параметр времени в этой области всегда выступает как +t — будущее. При этом от будущего приходят к настоящему (и даже к прошлому), давая телеологическое объяснение происходящим или происшедшим событиям путем обратной экстраполяции: устанавливая цель в будущем, производят регрессию, которая через достаточное число шагов определит нынешнюю ситуацию.

Рассмотрим это утверждение на конкретном примере. Допустим, мы хотим запустить космический корабль, который сфотографирует поверхность Марса. Будучи сформулированной подобным образом, эта цель порождает ряд вторичных проблем. Допустим, для ее достижения нужно подготовить соответствующую аппаратуру, которая будет воспринимать и фиксировать интересующие нас явления, создать двигатели, которые доставят космический корабль к Марсу, наладить систему связи между кораблем и Землей. Все эти вторичные проблемы предстают целями, порождающими новый ряд проблем: необходимость достать фотопленку с высокой разрешающей способностью, подготовить систему коррекции курса корабля, обеспечить его достаточным запасом горючего и тому подобное. Это, в свою очередь, порождает вопрос о необходимых средствах — и так далее, до тех пор, пока мы не придем к настоящему, к тем ресурсам и возможностям, которыми обладаем сегодня. Общее направление такой регрессии — всегда от будущего к прошлому, от того, чего мы ждем, к тому, что имеем. Подобный ход мысли оправдан не только при разработке проекта, но и каждый раз, когда мы вводим понятие цель. Здесь наблюдается своего рода причинность, которая, однако, работает в обратном направлении: следствие предшествует причине.

Таким образом, любой ответ на вопрос зачем? начинается с будущего, с цели, и движется в сторону настоящего. Такой же характер носит телеологическое описание прошедших событий: исследование исходит из их последствий для настоящего и движется в глубь прошлого. В этом случае имеет место конвергенция двух систем: естественнонаучная концепция причинности, направленная от прошлого к будущему, пересекается здесь с телеологической, направленной от будущего к прошлому. В определенных случаях, в человеческом поведении и целенаправленной деятельности, эти две системы, по существу, эквивалентны. Однако даже в этих случаях существует область чисто телеологического мышления, лежащая вне научного рассмотрения. Наука в этом случае изучает механизм взаимодействия двух систем, причинной и телеологической; телеология же интересуется смыслом происходящего, самими целями, которые привели в действие те механизмы, которые и изучает наука. Задавая вопрос, ради чего произошло то или иное событие, человек интересуется не тем, что его вызвало, но его целью, значением, последствиями.