Взгляд на звёзды - [7]

— Я займусь этим бардаком, — деловито сказал, тем временем, Ву.

Ву отправился руководить командой из двух помощников и целым выводком специализированных роботов, которым предстояло потушить, кропотливо собрать и отправить на анализ все до мельчайшего обломки того, что только что рухнуло на землю с орбиты.

— Я, с вашего разрешения, тоже откланяюсь, — заявил Энди. — Этот неудачный тест, в провале которого нет и капли моей вины, меня разочаровал и утомил.

Не дожидаясь запрошенного им «разрешения» и прощаний, он отключился.

Саша Тёрнер и Джерри «Кит» Перкинс — двое компаньонов общества с ограниченной ответственностью Western Aerospace Engineering (WAE) — оставшись вдвоём, обменялись усталыми взглядами. От пережитого стресса и изнурительной 37-градусной жары на лбу у обоих застыл пот.

— Засранец сидит в комфортном кондиционированном помещении в тысяче миль отсюда, ничем не рискует, и говорит, что «утомился», — хмыкнул Кит. — И как ты его терпишь?

— Он мой кузен. Но это не значит, что мне не хочется время от времени его придушить.

Вдвоём они поплелись по бетонному покрытию аэродрома в сторону неказистого двухэтажного здания вдали от взлётно-посадочной полосы. Когда-то здесь базировались дроны, с которых миротворцы наблюдали за развитием кризиса в Камбодже. Их компании удалось арендовать заброшенное сооружение за умеренную цену. Аэродром был окружен тропическим лесом, тронутым неумолимо наступающей урбанизацией. Даже в этот самый момент они могли слышать шум мотопилы.

— М-да, капсула никуда не годится, — высказалась Саша, недовольно поджав губы.

Это была стройная, подтянутая молодая женщина, которой могло быть на вид чуть меньше или чуть больше тридцати, и которую сложно было с ходу отнести к какой-либо расе или национальности. Большие серые с зеленоватым отливом глаза как будто просились оказаться под кустистыми чёрными бровями, но нет — брови тонкие, изогнутые. Смуглая кожа имела как раз тот оттенок, при котором в человеке можно было заподозрить мулата, а можно и европеоида южных кровей. Волосы — недлинные и тёмные (но не чёрные как смоль, а скорее пепельные), высокий покатый лоб, острые скулы, довольно тонкие губы с острой ложбинкой на верхней губе, выпяченный вперёд подбородок с ямочкой.

— В следующий раз — проведём больше испытаний с манекенами, прежде чем пихать живого человека в эту штуку, — беспокойно покручивая ус, молвил её компаньон.

— Такой заказчик, как «SpaceCo», не станет сдвигать дедлайн из-за того, что один из подрядчиков решил перестраховаться. То, что я когда-то у них работала, ничего не меняет. Не мне объяснять тебе жесткие правила капитализма: один раз обосрался, и на новый тендер больше не попадёшь.

— Тогда наймём какого-то лаосца, который готов рискнуть жизнью за пару сотен кредитов.

— Когда ты так говоришь — ты просто отвратителен.

— Да, я циник. И, как циник, считаю, что рисковать по пустякам жизнью ведущего инженера — непозволительное расточительство.

— А мне нравится старая-добрая традиция, по которой инженеры, строившие мосты, стоят под ними во время испытаний на прочность. Мы испытываем эвакуационные капсулы для астронавтов, Кит. Если мы налажаем — они станут для них гробами.

— Бляха, откуда в тебе столько этой драматичной серьёзности? Тебе бы только героический эпос озвучивать, на фоне развевающегося позади флага.

— Ты не поверишь, но в студенчестве я пробовала себя в стендапе.

— Уверен, это был эпический провал.

— Ага. К счастью, видеороликов в Сети не сохранилось.

Они дошли наконец до здания и, толкнув железную дверь, с удовольствием скрылись в кондиционированной прохладе.

— Не знаю как ты, а я бы пивка холодного хлебнул. У меня в холодильнике как раз стоит целый ящик немецкого лагера. Выиграл на пари.

— В другой раз.

— Ну добро.

Она зашла в бытовку, на ходу стягивая серую лётную куртку, под которой была белая майка, прилипшая к телу из-за пота. Ей пришлось сегодня изрядно попотеть. На куртке всё ещё оставались следы гари.

М-да, ни о какой пригодности капсулы к эксплуатации не могло быть и речи. Она догадывалась, в чём причина возгорания и как её устранить. Но она была слишком утомлена, чтобы копаться сейчас в чертежах и моделях.

В своей личной бытовке (почему бы совладелице бизнеса, ведущему инженеру и по совместительству пилоту-испытателю не иметь своей гримёрки, как у актрисы?) она потратила около десяти минут, чтобы помыться, бросить пропитанную потом одежду в корзину для белья и переодеться в обычную одежду, простую и удобную: кроссовки, потёртые джинсовые шорты, майку и очки-авиаторы.

Кто знал Сашу (здесь, на полигоне, все звали её только по фамилии — «Тёрнер»), не стал бы удивляться ни такой одежде, отсутствию макияжа и простой причёске (недлинная стрижка в состоянии творческого хаоса), ни тому, что вместо дамской сумочки она носит спортивную.

Так уж повелось, что ей довелось работать преимущественно в мужских коллективах, где за ней нередко закреплялся имидж феминистки и лесбиянки — не только из-за внешности и манеры поведения, но ещё и потому, что желающие подкатить к ней яйца обычно получали отворот-поворот. Саша не спешила развеивать эти слухи, которые не имели ничего общего с правдой. Покуда это помогало отвадить свору тупых кобелей, которые бы иначе бегали за ней, не давая работать — это стоило ценить. Она была не против, если её называют «сукой» — до тех пор, пока это произносили с нотками уважения и только у неё за спиной.