Взгляд на жизнь с другой стороны - [31]
Поймать чужого турмана было очень заманчиво. Ему можно было связать крылья и оставить себе – они очень красивы в полете, турманами их назвали за пристрастие к кувыркам в полете – но такой голубь не всегда попадал в пару, что было важно, и потом, если он сбежал от кого то, скорей всего сбежит и от тебя. Чаще всего чужих несли на базар.
Птичий базар собирался ранним утром возле городского рынка. Не смотря на свою любовь к утреннему сну, я с удовольствием подымался вместе с Юркой. Мы шли с голубиными корзинами по пустым старым улочкам с умытыми росой, прилепившимися друг к другу деревянными домиками. Совсем не слепящее еще низкое Солнце мелькало в листах деревьев. Незабвенная тихая радость летнего утра и предвкушения.
Как бы рано мы не выходили, никогда не приходили первыми – на базаре уже формировались ряды. Мы редко стояли на месте, интересней было ходить – других посмотреть и себя показать. У чужого иногда находился прежний хозяин, но никакой скидки ему не полагалось, хочешь вернуть – плати. Торговался, в основном, Юрка, я же был дюже простый. Спрашивающему о цене он говорил примерно так:
– Четыре с полтиной, как отдать… – при этом слегка задирал нос и раздувался от важности.
Что такое «как отдать»? Я не понимал и плохо понимаю до сих пор. Юрка попугайничал от других продавцов. Наверно это означало готовность скинуть полтинник в случае чего. Но для этого покупатель должен был найти дефект, а это не всем удавалось. На базаре были свои асы, но их уже знали и обычно голубей им в руки не давали – всю торговлю испортит. Однако попадались лохи или грузины.
Грузинами называли всех кавказцев, торговавших на рынке по большей части фруктами и вином. Самая выгодная сделка всё-таки, не смотря на бессеребрянничество и простоту, была моя. Мы тогда уже собирались домой. Юрка куда-то ушел, а я стоял, его ждал, с оставшимся в корзине щекастым голубком, которого не взяли и за гривенник. Подошли два грузина. Они бы, скорей всего, прошли мимо, но я неловко двинул корзину и зацепил одного из них. Он не обиделся, а заинтересовался, долго смотрел на жалкого голубка, потом уставился на меня и спросил:
– Зачем птичку мучаешь?
– Продаю…
Второй попытался его увести. Не смотря на утро, от них явственно попахивало вином. Этот оказался упрямым и не уходил.
– Сколько стоит этот птичка? – и достал из заднего кармана брюк пучок свернутых денег, размером с сигаретную пачку. Я столько денег вместе еще никогда не видел. Ну и обнаглел:
– Пять рублей, – говорю и, подумав, добавил, – как отдать!
Грузин, молча, вытащил из пачки синенькую и отдал мне. Я достал из корзины и передал ему голубя. Он высоко подбросил его в воздух и вальяжно удалился. Показуха – одно из самых слабых мест кавказцев.
Примерно в это же время на рынке обосновался зверинец. На зверей было жалко смотреть – они мучились на жаре в маленьких клетках на колесах. Но другого зверинца в Туле не было и народу здесь всё время толкалось много. У меня тогда появился примитивный фотоаппаратик «Весна». Мы всей компанией ходили фотографировать зверей, печатали по ночам на тонированную фотобумагу, потом приходили переснимать, хвастаясь, чьи снимки лучше. На самом деле непотребством были и снимки и сам зверинец. Медведя там поили водкой за счет посетителей, я так подозреваю, что не только медведя, горилла со слежавшейся рыжей шерстью задумчиво курила «Беломор», периодически предлагая затянуться смотрителю, в общем, полное непотребство или как теперь это называется полный поп-арт.
После очередной продажи голубей здесь же, возле рынка я попал в кино на только что вышедший фильм «Айболит-66». Сначала разочаровался, пока по экрану бродили и что-то пели клоуны, но остальное оказалось совершенно потрясающим. Я такого кино еще никогда не видел. Одного просмотра мне не хватило. Никто из приятелей моего восторга не разделял, и я ходил в кино один еще дней десять подряд, пока фильм не сняли с просмотра.
С Тульским рынком у меня связаны еще два воспоминания. Это было уже году в 68-м. Я немножко поторговал свининой в мясном ряду. Вообще-то торговал дед, а я немного помогал, пока ему надобилось отходить. Поскольку я торговал мясом единственный раз в жизни, этот прилавок живой картинкой стоит у меня перед глазами.
Игра во взрослую жизнь.
У меня образовался лишний рубль, и как серьезному взрослому человеку мне необходимо было его пропить. На рынке была грузинская винная палатка, маленькая, деревянная, похожая на шестигранную афишную тумбу. Там сидел усатый, слегка выбритый человек и наливал вино по двадцать копеек за стакан. Даю двугривенный – получаю стакан, пью. Честно говоря, я пил сухое вино первый раз в жизни и эффект получился примерно такой же, как с пивом в Сандуновской бане – мне не понравилось. Я сморщился и вернул пустой стакан.
– Что? Нэ хароши?
Я достал еще двугривенный и сказал, что возьму еще стакан, если он нальет хорошего. Грузин хлопнул по прилавку ладонью.
– Вай! Молодэц! Панимаешь! – и нацедил мне вина из какого-то дальнего краника.
– Это ж другое дело! – я соврал, конечно, особой разницы я не почувствовал.
Герои романа-мистерии Дана Борисова «Троглобионт» (Троглобионт – доисторическое пещерное животное), отправившись в короткую и, казалось бы, легкую экспедицию по карельскому озеру на самой границе России и Финляндии, попадают в странную область совмещения миров и времён. Вернуться оттуда удается не всем.Главные герои романа – молодая американка и русский капитан-пограничник увидели там много необычного, совсем не укладывающегося в привычные представления о мироустройстве и удостоились общения с самим «князем мира сего».
Любая человеческая жизнь построена по законам классической трагедии, в ней всегда можно увидеть некоторую экспозицию – это условия жизни, родители и ближайшее окружение. Имеется много сюжетных линий: карьерная, любовная, духовная, наконец. Причем этих линий много. Однолюбы попадаются редко.А конец всегда трагичен. Конец у всех один, как говорят. А я в этом сомневаюсь. Пойдемте со мной, мой читатель, и я вам покажу, что степень трагичности конца зависит от развязки, которую мы сами себе устраиваем…
Случалось ли вам смотреть в глаза человеку и чувствовать, что проваливаетесь в прошлое? Испытывали необъяснимое ощущение, что места, которые вы впервые посетили, кажутся родными? Или, возможно, вещь или минерал так завораживали своей красотой, что словно переносили в другие эпохи? Пришло время разобраться в природе подобных явлений. Все, что вы видели, чувствовали или совершали, хранится в глубинах личности. Шелли А. Каер полагает, что накопленный эмоциональный опыт может сильно повлиять на качество жизни.
«Тайны „Утраченного символа"» — настоящий путеводитель в мир мистического и оккультного. Он представляет собой энциклопедический словарь, дающий определение эзотерическим терминам. Кроме того, есть еще одна важная особенность: это книга-отсылка к роману Дэна Брауна «Утраченный символ». Джон Майкл Грир наряду со всеми прочими явлениями мистики трактует малопонятные оккультные названия и явления, которые встречаются на страницах всемирно известного бестселлера, давая читателю возможность изучить роман на более глубоком уровне понимания. Прочитав книгу, вы: •узнаете много нового об оккультном и мистическом; •приобщитесь к тайному знанию; •сможете по-новому прочитать роман «Утраченный символ»; •разберетесь, где правда, а где вымысел в художественной вселенной Дэна Брауна. Книга предназначена для широкого круга читателей и будет полезна как тем, кто давно увлекается эзотерикой и хочет углубить свои знания, так и тем, кто только начал разбираться в вопросе.
День смерти российской императрицы Екатерины II был назван с удивительной точностью за год до ее кончины. Дата гибели Павла I точно была указана еще за четыре года до цареубийства. Сожжение Москвы во время наполеоновского нашествия было напророчено с точным указанием времени еще за десять лет до этого события. Заговор декабристов предречен был за восемь лет до их восстания на Сенатской площади. Имена всех русских царей в их очередности правления вслед за Павлом I; трагическая кончина последнего царя, а вместе с ней конец царствования дома Романовых и вообще российского самодержавия; и даже Первая мировая война с участием в военных действиях танков и самолетов были предсказаны уже в самые первые годы XIX века. У всех этих предсказаний – один и тот же автор, монах Авель, в миру крестьянин Василий Васильев. Кто он? Русский Нострадамус? Новый пророк? Юродивый? Трудно ответить.
Существуют разные способы выхода из состояния горя, безысходности, депрессии. Одни покорно склоняют головы и влачат свое существование, смирившись с тем, что ничего не поделаешь, другие постепенно спиваются, третьи надевают черные платки и идут в монастырь, четвертые, зажав сердце в кулак, продолжают жить и бороться, не отдавая себе отчета в том, что сердце может разорваться от невыплеснутой боли.Автор этой книги – Ольга Тихоплав-Волкова – пошла другим путем. Смерть любимого мужа побудила ее к совершению духовного подвига, к внутреннему перерождению.
Большинство исследователей в сфере мистики и духовно-энергетических процессов заняты именно изучением и классификацией чужих феноменов, вместо того, чтобы раз убедившись, что феномены реальны и ими, в той или иной мере, наделены все, всерьёз начать развивать в себе самом то, что отпущено тебе Богом. Время, - текучее и неумолимое, хорошо знакомое по календарям, расписаниям и циферблатам, но совершенно непонятное по своей глубинно смысловой природной сути. Повседневная жизнь показывает, что одни люди стареют явно быстрее, чем большинство их современников, другие - медленнее.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.