Взгляд на аутизм изнутри - [8]

Способности должны поддерживаться и расширяться во что-то полезное. Надя, хорошо известный случай аутизма, будучи ребенком, рисовала замечательные перспективные картины. Когда она достигла рудиментарных социальных навыков, она перестала рисовать. Возможно, талант мог бы быть оживлен поощрением со стороны учителей. Трефферт (1989) сообщал о некоторых ученых, которые не потеряли своих научных (уникальных) умений, став более социальными. Поддерживалось, поощрялось использование научных умений.

В 28 лет мое рисование (черчение) сильно улучшилось после того, как я наблюдала за талантливым художником — графиком по имени Давид. Строительство дома научило меня понимать чертежи, но сейчас я училась рисовать их. Когда я научилась рисовать скотоводческие приспособления, я использовала в качестве моделей рисунки Давида. Я представила, что я — Давид. Купив точно такие же карандаши, я выложила некоторые его рисунки и приступила к рисованию грузового ската для коров. Я просто копировала его стиль, как «совант» играет музыку, хотя мой скат был другим рисунком. Когда я кончила, я не могла поверить, что сделала это.

Дефициты и способности

Пять лет назад у меня был проведен ряд тестов для определения моих способностей и недостатков. Выполнение Spatial Relations теста было на высшем уровне нормы. По Woodcock-Johnson я получила только средние оценки, поскольку это был тест на время. Я не очень быстро думаю; требуется время для образования зрительного образа. Когда я осматриваю место для оборудования на фабрике, проходит 20–30 мин. От пристального осмотра здания до запечатления в памяти этого места. Сделав это однажды, я имею «видео», которое я могу проигрывать, работая над чертежами. Когда я рисую, постепенно возникает образ новой части оборудования. Так как мой опыт увеличивался, мне требовалось меньше измерений для собственно подготовки работы. Во многих случаях заводской инженер измеряет целую кучу вещей, которые существуют, чтобы быть выброшенными. Он не может визуализировать как будет выглядеть здание, если часть его выброшена, а новая добавлена.

В детстве я получала по тесту Векслера 120–137. У меня были высшие баллы по тестам «запоминание предложений, словарь в картинках и антонимы-синонимы» по Woodcock — Johnson. С тестом на запоминание чисел я справлялась, повторяя вслух числа. У меня крайне плохая долговременная память на такие вещи, как номера телефонов, если не могу обратить их в визуальные образы. Например, число 65 — возраст отставки, и я представляю кого-нибудь в Сан-Сити, Аризона. Если я не веду записей, я не могу вспомнить, что люди говорят мне, не переведя вербальную информацию в визуальные картины. Недавно я слушала магнитофонную запись медицинской лекции, ведя машину. Чтобы запомнить информацию о дозах лекарств, обсуждавшуюся в лекции, я создала картину позиции, места для дозы. К примеру, 300 мг — это футбольное поле с башмаками. Эти башмаки напомнили мне, что число 300 шагов, (футов), а не ярдов.

Я получила вторую степень оценки по субтесту, когда идентифицировала звучащие слова. В другом тесте я должна была запоминать значение в произвольных символах, так треугольник означал «лошадь», и читать предложение, состоящее из символов. Я могла выучить только те, где я была в состоянии сделать картинку для каждого символа. Например, я представляла треугольник, как флаг, поддерживаемый лошадью и всадником. Совершенно невозможны для меня иностранные языки. Другим тестом с четвертым результатом был тест на формирование концепций. Название этого теста просто скучно, потому что я справляюсь с формированием концепций в реальной жизни. Моя способность визуализировать ясные, объединенные концепции из сотен журнальных статей давала мне возможность переосмыслить, оценить экспертов по многим животноводческим темам. Тест включал выбор таких концепций, как «желтый, большой» и последующее нахождение их в другом ряду карточек. Сложность заключалась в том, что не могла удержать понятие в уме, пока смотрела в другие карточки. Если бы можно было записать понятие, то справилась бы лучше.

Обучение чтению

Моим спасением в чтении была мама. Я никогда бы не научилась читать методом, требующим запоминания сотен слов. Она учила меня старомодной акустикой. После того, как я с трудом выучила все звуки, я смогла произносить слова. Чтобы заинтересовать меня, она читала страницу за страницей и затем останавливалась на важной части. Я должна была прочитать следующее предложение. Постепенно она читала все меньше и меньше. Одна из матерей из Канады похожим способом учила читать своего аутичного сына, используя методы Монтсори. Многие учителя думали, что мальчик умственно отсталый. Он учился общаться, печатая на машинке и написал прекрасную поэму. Дуглас Биклен из университета в Сиракузах учил некоторых не говорящих аутичных людей бегло писать на машинке. Пишущий человек поддерживается другим лицом, чтобы избежать персевераций на одной клавише и клавише попадающей на ошибки. Также был бы полезен визуально — читающий метод, разработанный Миллерами (1971). Чтобы выучить глаголы, каждая буква слова рисуется в виде действия. Например, в слове «падать» буквы падают, а в слове «бежать» — выглядят бегунами. Этот метод нуждается в дальнейшем развитии для обучения звукам речи., произносимым звукам. Было бы гораздо легче учить звуки, если бы у меня была картинка с пыхтящим поездом («чу-чу») для звука «ч», и с чашкой для трудного звука «к». В случае долгих и кратких гласных длинное «а» могло быть изображено как кто-то молящийся (). Эта карточка могла быть использована как для «pr» так и для «а» за счет наличия круга вокруг «pr» на одной карте и «а» на другой.