Взамен обелисков – кресты - [7]

И даже

не парадные шаги…

А вынесшие

весь её кошмар,

А холод

пережившие и жар,

А молодость

отдавшие, как дар,

Уходят незаметно старики.

За той за далью

За той за далью

И в том столетье…

Хочу представить

Я время это.

На кромке чувства,

Воображенья,

Где мины рвутся,

Идёт сраженье.

Пишу куда-то

О днях суровых.

Ищу солдата

В жгутах бинтовых.

И взгляд сквозь прорезь

Прицела вижу.

Война, как совесть,

С годами ближе.

И всё доступней

Её тревоги:

В ожогах будни,

Пути-дороги.

И всё понятней:

Со мной не канет,

Как в воду камень,

Чужая память.

Родство

И опять тревожат ощущения,

Их переживаю как бы заново.

Обнадёжась, ждало возвращения

Всё потомство малое Иваново.

Из Сольвычегодского, из города,

До войны далече будут тропочки.

В образе защитника так молодо

Взглядывал мой дед с поблёкшей фоточки.

Несердито, будто что-то спрашивал…

Одобрял ли бытие домашнее?

…Старший сын давно уже донашивал

Сапоги кирзовые папашины.

И, бывало, тумаки отвешивал,

И советы раздавал понтовые.

Пацанам учиться впрок, конечно бы,

Да не лезла та наука в головы.

Во дворе не холода, а стынища!

Сыновья солдата были бедные:

Сколько раз мывали педучилища

Помещенья разные учебные!

Выметали двор умело мётлами.

Колка дров. А чурки – неохватные.

Чтобы помещенья были тёплыми,

А учёба – для других! – приятною.

Снег сгрести скорей за тётку-дворника,

Пусть она ничем не огорчается,

Хорошо живёт себе, спокойненько,

Лишь с детьми директорскими нянчится.

Жизнь – она совсем не кущи райские,

Видно, счастье на роду не вышло им.

Так случилось – сыновья солдатские

Выдюжили эту на́пасть, выжили.

Не давались школьные задания,

Коль слюна текла порой от голода,

Если все страдания – заранее.

Выпали, как говорится, смолоду.

И цветы росли, и зрели пестики…

Летом на пастьбе и дни, и месяцы

Для ребят нужнее арифметики:

Сколько вычесть, что куда поместится…

Путь-дорога их отнюдь не розами

Устлана. Безжалостно напориста.

…Сколько понабегалось за козами

Босиком по луговине колистой!

Лето всё у города – подпасками…

Помнился закат над речкой краповый.

…Близнецов тех называли Васьками —

До чего ж похоже-одинаковы!

Им судьба такая же двоякая

Выпала, в какой-то мере сходная.

– Брат, давай-ка снова покалякаем…

– А у нас зима опять холодная…

– А в июне на сторонке северной

Ночи станут белыми и мятными…

Данным вспоминанием навеянный,

Вот – один, покинут всеми братьями,

Думает: «Осталось-де не очень-то…»

И о том тоска-кручина-маюшка.

И хотел бы побывать на Отчине

Крёстный мой Василий. Он же – дядюшка.

Все кругом давным-давно измерены

Стёжки горемычные, земельные

Батьки моего, да-да, Валерия,

Холмичек, присыпанный метелями.

А под ним, навек болезни сдавшийся,

Он, окоченевший от усталости,

Возвращенья папки не дождавшийся,

Веривший в него до самой старости.

Кладбище – извечный полюс холода,

Место, и для всех, уединенное…

Наперёд мне будет это поводом

Долго жить за всё родство военное.

Сапоги

С точки зрения —

Пустяки,

Ну а ранее —

Всё внимание:

Привезённые сапоги

Из поверженной,

Из Германии.

А тогда…

А тогда, боже мой!

Видано ль?!

На пути домой —

Домой! —

Выданы.

Вспоминались ему

В ночах

Долгих,

Как месил в кирзачах

Те дороги.

Был и весел, и зол,

Был отважный.

До Берлина дошёл

Однажды.

Были статность и рост,

Был приметный.

Был особенный форс —

Победный!

Был моложе тогда,

Но не строже.

Сапоги – это да! —

Из кожи!

Сколько ж после войны

Длились,

Разноцветные сны

Снились.

Подробности

До великой

огромности

возникают подчас

бытовые подробности,

окружавшие нас.

Как бывали мгновения

поголовно шумки,

как росло удивление

звука,

         взрыва,

                    строки.

Ощущенье: смогу ли я,

Детский мучит вопрос, —

Под летящими пулями

В полный рост?

Ящик от патронов пулемётных

Ящик от патронов пулемётных,

Звёздочка, пробитая свинцом…

Это − жизнь, с началом и концом,

Бывших рядовых, простых пехотных.

Кажется, я снова вижу вас,

От войны измученных, усталых.

Это – жизнь в её фрагментах малых,

Как глоток воды в последний раз.

Ящик вместе с лентой пулемётной,

Очередью вспоротый, лежит…

Может быть, ребята, повезёт вам

На Земле ещё чуток пожить?!..

Печаль

Здесь я стал

Совершенно другой —

Беспокойный, и всё-таки тише,

Как солдатик безусый под Мгой,

На беду в сорок третьем погибший.

Он лежит, и другие лежат

На высотке и просто в болоте.

Неизвестный – навеки! – Солдат.

А по имени – как назовёте.

Остальные там тоже не в ряд,

Где бессчётно их смерти застали.

…Беспокойные ветры молчат

В знак особенной —

                          гордой —

                                     печали.

Вдова

Ордена и медали

У неё от умершего мужа

Да семейные фото.

На них – то с детьми,

То вдвоём…

Жизнь была, как у всех, —

То получше местами, то хуже…

Только память осталась

Сегодня о времени том.

…Теплотою повеет

От майского снова рассвета.

И Победу отпразднует

Громко родная страна.

И привычно всплакнёт,

Помянув недожившего деда,

Эта старая женщина,

Сидя одна у окна.

Костры

Нам не страшно умирать,

Только мало сделано…

Сергей ОРЛОВ

Я ощущаю запахи костров,

Идущие от сумрачного плёса.

И где-то там, в глуши, – Сергей Орлов,

Голубоглазый и светловолосый.

Костры горят. Но холодно весной.

Земля не пооттаяла в апреле.

И зябкость эту чувствуешь спиной,

Хоть заслонён стеной высокой ели.

Молчат стихи. Им срок не наступил.

Они потом проявятся, как фото.

И им нужны валежник и настил,